Палатка оказалась самой обычной, каркасной – сборные пластиковые прутья, на которые натягивались внутренний и внешний тенты. Единственный кусочек высоких технологий, который позволил себе вложить Никита – небольшой теплогенератор, на случай, если ночь окажется холодной. Катерина управилась быстро и поспешила на помощь Инге. Подруга уже набрала хвороста и разожгла огонь. Вскоре, в тон к весёлому звону пилы и стуку топоров, на огне весело булькали два котелка с чаем и супом.
Когда стемнело, все четверо поужинали. Расселись парами возле костра на положенных на манер лавочек брёвнах и пили глинтвейн, сваренный Эйнаром. Было здорово прижаться к тёплому боку Никиты, раствориться в лесной тишине, ночной прохладе реки и песнях прощавшихся с летом далёких птиц. Девушка почувствовала себя крохотной точкой под огромным куполом неба, полным звёзд – в столичном мире Терры-секунды их было намного больше, чем на родном Листе. Замереть между «здесь» и «сейчас»…
Нехотя Катерина заставила себя вынырнуть из окружающего великолепия и спросить:
– Здорово. Просто здорово. А теперь признавайтесь, зачем всё это затеяли.
– Просто отдохнуть… – начал было Никита.
Осёкся: девушка приложила палец поперёк его губ.
– Давай не будем врать, а? Ещё утром никто ничего не планировал, у Эйнара на завтра был назначен совет по поводу одного договора, – Катерина ткнула пальцем в сторону подруги. – Сама жаловалась, что тебе придётся скучать на пару. И вдруг мы сорвались сюда. Причём явно не на одну ночь, а на несколько дней. Да прибавить взгляды, которыми вы обмениваетесь украдкой, и оговорку, что уехать порекомендовал советник Пти. А ну, признавайтесь.
Остальные переглянулись, уже не скрываясь. Несколько секунд одними взглядами шёл немой разговор. Потом Эйнар вздохнул.
– Наверное, ты права. Надо было с самого начала тебе всё рассказать. Нашли зачинщика покушения на тебя.
Катерина непроизвольно вздрогнула, на секунду вернулась тень памяти о боли в ногах – этого оказалось достаточно… Никита без слов немедленно обнял девушку, прижал к себе, и сейчас Катерина ни на мгновение не собиралась протестовать насчёт подобной фамильярности. Наоборот, в объятиях сразу стало уютно и безопасно. Стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, она спросила наугад первое, что пришло в голову: