– Где…? – прохрипела, продирая звуки через пересохшее горло. Санитарка, дежурившая в палате тут же засуетилась. Через мгновение внутрь вошел врач:
– Татьяна Юрьевна, вы не беспокойтесь, – с порога начал меня успокаивать, и сердце предательски дрогнуло. – Детей прямо сейчас обследует наш неонатолог. Патологий не выявлено. Но, сами понимаете, они сейчас слишком слабы. Нам пришлось поместить их в специальные инкубаторы для новорожденных, чтобы исключить дальнейшие осложнения. Четыре недели. Это минимум, который они должны будут там находиться.
Я плохо понимала, что мне пытаются втолковать. После наркоза мозг превратился в сладкую вату. Привстала на койке, опираясь на локоть.
– Я хочу… Я могу их увидеть? – с надеждой спросила. Доктор тепло улыбнулся в ответ.
– Вставать вам пока нельзя. Но я попрошу сестру найти кресло и сопроводить вас в крыло для новорожденных.
Тряхнув волосами, я поняла, что ни за что не найду сейчас подходящих слов благодарности.
Доктор ушел. Санитарка тоже куда-то пропала. Через пятнадцать минут донеслась возня из-за двери, и мое сердце в предвкушении вздрогнуло. Скоро. Уже совсем скоро я увижу своих малышей.
Но, вопреки ожиданиям, в палату вошел (а правильнее будет сказать почти что ворвался) Альберт Юсупович. И он последний, кого бы мне хотелось видеть сейчас.
Мужчина в тонкой медицинской накидке замер на пороге палаты. Санитарка за его спиной что-то непрерывно ворчала, явно недовольна вторжением.
– Татьяна, – начальник смотрел немного растеряно. В руках держал пафосный большой букет роз. Неловко пристроил его на тумбочку рядом с дверьми. – Татьяна, во-первых, поздравляю тебя. Я узнавал, с детьми все в порядке. Им просто необходимо наблюдение. А во-вторых, хочу извиниться.
Я лишь хлопала глазами в ответ, неотрывно пялясь на босса, пока он продолжал торопливо, будто и вправду боялся, что я велю ему выйти:
– В общем, надеюсь, все хорошо у тебя будет. О работе не беспокойся. Возьми время на отпуск. Столько, сколько потребуется. И выходи, когда сможешь. Дети, это все же важнее.
– Вы меня… Не увольняете? – уточнила несмело, все еще сомневаясь, что Альберт Юсупович реален, а не предмет моего воспаленного воображения. Мало ли какие финты способен выкинуть мозг после наркоза.
– Ни о каком увольнении и речи идти не может. Работай. Я буду приезжать. Но не часто. Часто не смогу. – Будто оправдываясь, известили меня. Потом ему стало совсем уже неловко. Переступая с одой ноги на другую, он скользнул глазами по мне, бросил еще один взгляд на букет. Пожелал всего самого лучшего и покинул палату.