—Не трави душу, — буркнул герцог. —
Сейчас и пойду. Скажу, что это мое решение.
—Пап…
—Так будет лучше. Они только-только
снова более-менее наладили общение, если сейчас опять всё сорвется…
Элайна Лейлу уже больше не простит и никогда не пойдет навстречу.
Ты помнишь какой она была в последний раз, когда Лейла в очередной
раз решила, что близнец заменила её дочь, поскольку та никогда бы
«так не поступила»?
—Хорошо, — помолчав, согласился
Турий. — Но я все равно считаю, что врать тут нельзя. Чем скорее
мама примет Элайну такой, какая она есть…
—Четыре года, Турий! Это продолжается
четыре года!
—Элайна изменилась, — признал Турий,
самый старший ребенок в семье, он прекрасно помнил сестру до
болезни. — Но знаешь… Эта Элайна мне нравится намного больше. Но я
никогда не считал, что она не Элайна. Она изменилась, но в жестах,
мимике, я узнаю прежнюю сестру.
—Осталось убедить в этом твою мать, —
устало отозвался герцог. — Всё, иди, читай письма, потом будем
смотреть кого отправим с Элайной, а кого с собой возьмем.
Лария ворвалась в комнату без стука и даже служанку не послала с
оповещением, что было для нее совершенно несвойственно. Ну как же,
Роза герцогства бегает, как какая-то крестьянка…
—Это правда?
—Правда, — согласилась Элайна, подняв
голову от разложенных на кровати вещей, которые она планировала
взять с собой. — А что именно? И что случилось? Град выпал? Ураган?
Армагеддон наступил?
Лария явно хотела что-то высказать,
но на последнем слове застыла.
—Что? Какой Армагеддон? Что это такое
вообще? Откуда ты эти словечки берешь?
—Книги умные читаю. А Армагеддон –
это конец света. Глад, мор, война и что-то еще там, не помню. —
Элайна глянула на сестру, подумала. Пощелкала пальцами. — Как бы
для тебя понятней объяснить… А, вот! Армагеддон – это если леди Риш
придет на королевский бал в таком же платье, как у тебя.
Лария мрачно глянула на сестру.
—Ты меня совсем за дуру
принимаешь?
—Не я это сказала, заметь.
Сестра устало и как-то обреченно
вздохнула, опустилась в кресло.
—Скажи, почему я до сих пор тебя
ночью подушкой не придушила?
Элайна тут же состроила милое
личико.
—Потому что ты меня любишь? — И тут
же ее лицо сделалось грустным-грустным, ресничками хлоп-хлоп, в
уголках глаз показались слезинки, и она неуверенно спросила: — Ведь
любишь же?