Дила отступила на шаг, разглядывая грозного Ферхата, но не промолчала:
– А знаете, вы правы. Обвиню себя, пожалуй. Мне не нужно было помогать Бураку, мне не стоило приходить в ваш дом, надо было просто выкинуть эти бумаги и жить с пятном на совести. Вы, уверена, так и поступили бы, – Дила слишком сердилась, и это пугало ее саму; она никогда не позволяла себя выговаривать старшим, тем более – мужчинам.
– Намекаете, что я бессовестный? – Ферхат не разозлился вопреки ожиданиям Дилы. Он сложил руки на груди и ждал ее ответа.
– Я просто возвращаю вам ваши же слова. Вы обзывали меня глупой и именно потому, что я взялась помогать незнакомцу, – Дила старалась сохранить хорошую мину при плохой игре: она боялась, но упрямствовала. – Я не сказала, что вы бессовестный, я назвала вас умным.
– Почему вы не пошли в полицейский участок? – Он не злился, и это удивляло Дилу.
– Я уже рассказывала почему, – она насупилась и закусила губу.
– Отговорки. Вам не нравятся полицейские? У вас не было приводов, так отчего нелюбовь? – он шагнул еще ближе и пугал темным взглядом.
Дил замерла, как кролик перед удавом, не в силах отвести взгляда от его глаз – блестящих и бездонно-черных.
– Слова закончились? – Ферхат смотрел странно. – Тогда я расскажу за вас. Вы провели в полицейском участке сутки после автокатастрофы. Ждали родителей. За вами никто не пришел. Даже ваша тётка. Служащие социальной опеки забрали вас и отвезли в больницу, где вы успели попрощаться с матерью.
Дила оторопела, сжалась. Просто стояла и пыталась не расплакаться, слушая, как просто и буднично Ферхат рассказывает о ее самом страшном дне. Сам же «мучитель» нахмурился и разглядывал «жертву» пристально, но – вот чудо – с мрачным выражением лица, без радости и удовольствия.
– Если бы не детские… – он запнулся, – воспоминания, вы бы не пошли к чужим людям. Вы бы пошли в участок, потом домой, где вас уже поджидали. Вам повезло и не повезло одновременно. Вы выжили, но теперь пленница. Ага не меняет своих решений. Вам придется выйти замуж по его выбору. Дила-ханым, вы поступили глупо, когда взялись помогать Бураку. Глупо, очень глупо.
Дила редко выходила из себя, научившись терпению в интернате. Ее частная школа – вполне респектабельная – была, все же, детским домом. Там никого не обижали, не наказывали, но обучали строго. Основатель создал систему наградных баллов для прилежных и послушных девочек, тем самым породив конкуренцию среди воспитанниц и научив их сражаться за свое место под солнцем. Победил – получи награду, проиграл – терпи насмешки и сноси обиды. Но сейчас, когда Ферхат нанес удар по самому больному, Дила не сдержалась: