– Не думаю, – младший покачал головой. – Но баранов больше не стесняюсь. Спасибо Дил за это.
После этих своих слов Ферит наблюдал, как Ферхат мрачнеет, как меняется выражение его лица и темнеют глаза.
– Спасибо Дил? Ты знаешь ее ровно день и такие перемены. Будь осторожен, Ферит. Цветы бывают с шипами, – старший прищурился зло. – Мы не знаем кто она такая. Охотница за состоянием? Или ее подослали Илери? Не кажется подозрительным, что именно она оказалась рядом с Бураком, что она внучка давней знакомой аги? Слишком много совпадений.
Ферит пригладил волосы и ответил ровно так, как думал:
– Неважно. Мы выясним кто она, и даже если враг, то это уже ничего не изменит. Я оставил барашка в прошлом, – Ферит покивал. – Дил милая. Видел, как она краснеет? Брат, скажи мне, остались еще стыдливые девушки? Я не встречал.
– Не видел, – Ферхат стал обычным Ферхатом: собранным, холодноватым и суровым. – Мне пора. Я вернусь к завтраку.
– Провожу тебя до машины, – Ферит обнял брата и повел из особняка в солнечное утро.
Синее ясное небо, зеленая трава и знакомые с детства деревья казались сегодня Фериту необыкновенно красивыми. Он обернулся на особняк, свой родной дом и улыбнулся.
– Ферит, ты слышишь, что я говорю? – Ферхат – угрюмый и недовольный – ждал ответа.
– Что? Прости, брат, задумался.
– Не выходи за ворота, не дури, не лезь на крышу, – старший выговаривал, мрачнея все больше.
– Как скажешь, – Ферит легонько хлопнул по плечу брата, соглашаясь. – Теперь и в поместье неплохо.
Ферхат долго молчал, сдвинув брови к переносице, но все же задал вопрос:
– Тебе понравилась Дила-ханым?
– Она лёгкая, – Ферит сказал то, что думал.
– В каком смысле? Стройная? – Ферхат недоумевал.
– Лёгкая, брат, – Ферит хохотнул. – Она не обижается, она смеется вместе со мной. Ее в доме заперли, а она не плачет, не ругается. Надела мою пижаму и не капризничала. Помнишь Ильчин? Она отказывалась есть с не подогретой тарелки. Можешь представить ее в моей детской пижаме?
– Та модель? – Ферхат задумался. – Помню. Она вытянула из тебя целое состояние.
– Любовь, брат, – Ферит усмехнулся. – Да, она дорого обошлась мне. Правда, Ильчин того не стоила, – тут младший засмеялся.
Ферхат не поддержал веселья, нахмурившись еще больше:
– А Дила-ханым стоит?
– Я не знаю. Но она может обзывать меня бараном сколько угодно, я даже не разозлюсь. И пусть заберет все мои пижамы.