В летние месяцы из-за таких вот банных дней Данил терял
килограммов десять веса, худея аж до пятьдесят четвертого
размера — все с водой уходило. Правда, рельеф
становился — загляденье! До мелкого кубика, до волоконца...
Иришка с Ольгой как дикие набрасывались! Данил плотоядно
ухмыльнулся, припомнив некоторые подробности таких ночей. Дикие-то
дикие, однако — тяжело. Утром после суток спускаешься
домой — а в ОЗКашных чулках-бахилах хлюпает, будто
по болоту шлепаешь. И ведь не поделаешь ничего, дежурство есть
дежурство. Боевой пост не оставишь. Отойди-ка хоть на минуту —
а ну как в это время псы нагрянут? Или выродки? Или еще
кто похуже! Выскочит из-за насыпи со стороны промзоны стая рыл эдак
в двадцать — и во все лопатки к вокзалу чешут.
Тут уж не зевай!
Раньше их с дальнего расстояния калашами выбивали, но со
временем эти ублюдки умней стали и проворнее в разы.
Теперь их чаще всего не то что из калаша не выцелишь,
а и из снайперки не вдруг возьмешь. После того, первого
раза, когда стая все-таки добралась до защитников Убежища
и порвала троих бойцов, Родионыч тушенки с солярой не
пожалел, но сторговал у войсковых четыре огнемета
и огнесмеси несколько емкостей. Принципиально брал не
«Рыси[3]» и не «Шмелей[4]», а старой, еще советской
послевоенной разработки, станковые огнеметы ТПО-50. Таких на
складах у войсковых штук десять хранилось в разном
состоянии исправности. И стреляли они не капсулами с напалмом,
как современные, а плевали огненной струей метров на сто
пятьдесят. С тех пор проще стало — прорвавшихся собак ожидал
поистине горячий прием, одним залпом выжигавший до половины
стаи.
Башенка возвышалась над вокзальной крышей на добрых три метра,
из-за чего площадь и все подходы к зданию лежали как на
ладони. Когда-то вся она была усыпана крупными бетонными обломками,
прилетевшими во время бомбежки со стороны заводской промзоны,
и за этими обломками одно время приноровились прятаться не
только псы, но и мутанты покрупнее. Потом ее расчистили —
ценой жизни двух человек — и теперь держать охраняемый
сектор стало не в пример легче. Сиди себе, поглядывай на
насыпь да на развалины. Начнись вдруг атака — времени навалом;
много ли его нужно, чтоб подхватить калаш либо ВСС[5], на выбор,
и организовать встречу с распростертыми объятиями? Пару
мгновений, не больше. К тому же, опасными были только два
направления: с запада, со стороны промзоны,
и с востока, со стороны города. С юга практически
вплотную к площади подступали разросшиеся заросли сирени,
преодолеть которые без костюма с системой дыхания замкнутого
цикла не представлялось возможным, а северную часть облюбовал
гигантский хищный вьюн, раскинувший стебли метров на тридцать
и полностью скрывший под собой небольшое зданьице автовокзала.
Да и огневой мощи для защиты хватало: по углам КОРДы[6], ну
а если уж совсем кисло, то с первого этажа огнеметы или
КПВ[7] поддержат. С этими вообще шутки плохи, четырнадцать
миллиметров — это вам не шелупонь какая, практически маленькая
автоматическая пушка. Если пуля попадет даже
в конечность — отрывает напрочь. Правда, Родионыч
запрещал садить из них по мелкой цели — запасных стволов
и патронов было с гулькин хрен, и даже
у войсковых не расторгуешься, берегут.