Мама что, затеяла ремонт? Или генуборку?
Прочный пластиковый пакет для мусора не выдерживает тяжести вещей и лопается. На землю выпадают мои любимые мокасины, следом за ними словно белоснежные капли на грязную землю падают мои трусики.
- Нет! – рывком открываю дверь.
9. Глава 8
Не слушаю, что торопливо и сердито говорит мне врач.
Не обращая внимания на боль в ноге, почти бегу за отчимом.
- Алишер, Алишер! Подожди!
Слезы обиды катятся по щекам.
Она не могла так со мной поступить! Я ведь ее дочь! И я ни в чем не виновата!
- Алишер! – крик рвется из самой груди.
Отчим замирает и разворачивается.
Со смесью удивления и радости смотрит на меня.
- Диана, - он скидывает с плеча свой тюк и делает шаг ко мне.
Но останавливается в нерешимости.
У нас никогда не было с ним близких или доверительных отношений. Мне всегда казалось, что он просто терпит старшую дочь своей любимой женщины. Но он и никогда не обижал меня, не ругал, не поднимал на меня руку.
Просто сторонился.
- За что? – слезы бегут по щекам.
- Ты же знаешь свою мать, - его голос звучит глухо и виновато. – Я не смог ее отговорить. Где ты была, Диана?
- В больнице, - всхлипываю. – Меня машина сбила в день выпускного.
- Твою мать, - ругается сквозь зубы отчим. – И ты…
- Я в порядке, - слежу за его удивленным взглядом, что скользит по моей одежде. – Со мной почти все хорошо. Пара царапин и отсутствие нормальной одежды.
- Почему ты не сказала это Зарине? – в его взгляде читаю сожаление. Искреннее.
- Я пыталась, но ты знаешь ее, - повторяю его же слова.
Он кивает.
- Она дома?
Очередной кивок. Отчим достает из кармана пачку сигарет и прикуривает.
- Она тебя не пустит, - отвечает он и выпускает густое белое облако дыма. – Она в бешенстве.
- Но я не могла приехать! – в отчаянье заламываю руки.
- Она не простит тебе того, что ты сказала про Алсу и Марата.
- Но это правда.
Отчим презрительно сплевывает на асфальт. Он мне не верит. Как и мама.
- Но это правда, - эхом повторяю я.
- Алсу, она… - отчим замолкает, подбирает слова.
- Она не призналась? – догадываюсь я.
- Нет, - он делает очередную затяжку.
Из низко нависающих серых туч начинает накрапывать дождь.
Молчание затягивается.
- Я поговорю с ней, - неожиданно дает мне надежду отчим.
- Что? – поднимаю голову. Не могу поверить. Отчим, с которым мы за все двадцать лет жизни под одной крышей едва ли перебросились десятком слов, обещает поговорить с мамой!