, движения его были
плавными, как у танцора, и открыл заднюю дверь. Я затаил
дыхание.
Из салона
шагнул человек. Я узнал его,
но в тоже время,и не
узнал.
Алексей.
Мой
сослуживец, с которым мы делили сигареты вдавно прошедшей войне, смеялись надсалагамии
вытаскивали друг друга из дерьма.
Но этот
Алексей…он—другой.Что-то в нём было не так.
С
короткими седымиволосами,покрывающими голову ровнойстальнойщетиной.
Лицословновырезанное из мрамора, без единой
эмоции,и ледяныеглаза, смотрящие на мирдвумяосколкамизимнего
неба. Они смотрели сквозь всех нас, и я почувствовал,чтопо спине пробежал холод. На нём был чёрный
костюм, дорогой, облегающий
еговторойкожей, и
чёрные перчатки, которые делали его руки похожими на когти хищника.
На лацкане желтел золотой
значок — маленький, в форместилизованногосерпа, и этотзнакпочему-то показалсямне живым.
Я
моргнул, пытаясьмысленно
сравнитьэтого человека
стемАлексеем, которого знал. Тот, старый, хорошо известныйЛёшкабылвесёлымжилистымпарнем, с
вечно растрёпанной чёлкой, громким смехом,хлопавшимменя
по плечу так, что синяки оставались.
Этот…
этот былсловноего двойник, похожий ив тоже время совершенночужой. Но я знал — это он. И всё же
что-то в нём было нечеловеческим, будто годы выжгли из него всё
живое, оставив только оболочку, наполненную чем-то
другим.
Высокий
вдруг шагнул вперёд, его лицо побледнело, шрам стал ещё
заметнее.
— Ашот? —
прошептал он, и в его голосе былнастоящийстрах, какого я не ожидал от человека его
калибра. — Зачем ты здесь?
Тот, что
пониже, наоборот, попытался
выдавить улыбку, но она вышла кривой, как у пьяного.
— Алексей
Викторович! — сказал он громко, слишком громко. — Рады вас
видетьна! Какими судьбами здесьна? Мы
тут, знаетена,
простомелкиедела решаемна, ничего
серьёзного…
Риелторы
за их спинами засуетились сильнее. Тот, что с папкой, потянул
высокого за рукав, шепча что-то, но тот отмахнулся, не отрывая глаз
от
Алексея.
Второй риелтор открыл рот, но слова застрялигде-то внутри, и он только дёрнул головой, как будто его
ударили. Фигуры в капюшонах у машин отступили назад, некоторые
прижались к микроавтобусам, словно хотели спрятаться.
Романрядом со мной хлопал глазами, его челюсть
отвисла, и он выглядел так, будто забыл, как дышать. Я покосился на
него — он явно понятия не имел, кто это. И, честно говоря, я тоже
не был уверен.