— Танг Синг не приходит просто так, Стас. Он — один. Не род. Не
клан. Один. Имя, как тень, кочующее сквозь века. С ним приходит
выбор. С ним — всегда плата.
Тогда я думал, что это какая-то шаманская байка, но теперь —
видел. Видел своими глазами, своим сердцем. Танг Синг. Не демон, не
дух, не зверь.
Балансирующий на границе мира живых и иного. Его появление —
знак, что правила нарушены. Или только что переписаны. Его суть —
не спасти. Не убить. А уравновесить.
Я смотрел, как он рычит. Его рык разрывал реальность, и с каждым
мгновением казалось всё очевиднее: Танг Синг не пришёл защищать
меня. Он пришёл быть рядом с тем, кто сделает выбор. Не за меня. Не
вместо. А как свидетель. И если он здесь... значит, выбора избежать
не выйдет.
— Никак?! — удивлённо выдохнул я.
Он не обратил на меня внимания. Он уже не был знакомым мне псом.
Его рык становился всё громче, отчётливее. Казалось, он шёл не
только из его горла, но и из стен, из пола, из самого воздуха. Азар
всё ещё продолжал танец. Но… что-то у него теперь явно шло не
так.
Ифрит замедлился. Его движения стали тяжёлыми, вязкими, будто он
танцевал в меду или в смоле. Каждый жест отдавался в пространстве
эхом, словно тянулся в вечность. Это начинало напоминать фильм
снятый в замедленном режиме —слоумо. Из тех, что приятнее снимать,
чем смотреть. Голос его стал глуше, как будто он теперь пел из-под
воды.
Азар поднял голову, посмотрел на меня и оскалился. Рот не
двигался, но его гулкий, настойчивый голос раздался внутри моего
черепа:
— Буквально минутка осталась, смертный. Минутка — и всё
встанет на свои места. Тыне сможешь это
остановить.И друг твой не успеет. Выможететолькосмотреть.
Я стиснул зубы. Взглянул на своего бывшего питомца, потом на
Катю. В висках стучало, как молот. «Что же делать?» — снова
промелькнуло в голове. Азар поднял обе руки вверх. Вокруг его
запястий закрутились огненные ленты, они взмыли вверх и образовали
круг над Катей. Её тело дёрнулось.
— Хватит! — закричал я, но сам себя не услышал. Рёв бывшего пса
затмил всё. И тут я понял: Азар не может говорить — рык мешает. Он
слышит только свои мысли. Он не может сосредоточиться. Я тоже уже
почти ничего не слышал, только жуткий рёв. Вибрация от него
прошивала грудную клетку, словно кто-то бил по мне молотом. Стены
дрожали, воздух густел, как перед бурей, как будто само подземелье
больше не выдерживало напряжения.