Дед провёл ладонью по воздуху, будто отсекая.
— Потом пришли те, кто понял, что без баланса всё погибнет.
Джинны начали заключать договоры, следить за порядком. И с тех пор
часть из них охраняет границы, удерживает других.
— Значит, джинны и ифриты — враги?
— Не совсем. Одни — те, кто обуздал себя. Другие — кто
подчинился только себе. Как в любой старой истории: воля против
закона, огонь против формы. Но знай, Стас, ифриты — не просто злые.
Они могущественные. И коварные. Они умеют ждать. Умеют говорить то,
что хочешь услышать. Но за их словами — всегда только пламя. И
когда ты услышишь его зов — уже будет поздно.
Я сглотнул. Мир, оказывается, был куда шире, чем казался из
салона моей «Калины».
—Откуда узнал? Сначала
книги старые читал, те, что
от деда моего остались.И
чуял. Как ты метку свою чуешь.Потом много знаний получил, как сейчас говорят,
оптом. Многое сразу прояснилось.Азар — он не первый раз в мире ходит. Его ловили
раньше, запирали. А теперьвотвыпустили.
— И что
онсамхочет? —Ясжал
кулаки. — Зачем он тут?
— Не знаю
точно, — дед пожал плечами. — Может, мстит.Судя по тому, что в новостях говорят— город сжечь хочет. А может, ищет
что-то, что потерял, когда его заперли. Но одно знаю — он тебя
заметил. Илиметкутвоюпочуял.
Никакгромко зевнул и посмотрел на нас
обоих.Япосмотрел на пса, потом на деда. Запах гари,
шёпот на стоянке,людив чёрных куртках — всёхорошо укладывалось в дедовскую
теорию, как пазл.
— Это он
за мнойлюдейпосылал,
да? — спросиля. —
Тех, в чёрном?
—
Может, он, — Исмагил кивнул. — А можети нет. Но ты втеме,
Стас. Хочешьэтогоили нет.
В
комнате всёстихло, только
чайник на плите шипел еле слышно. Меткаколола,
Никаквнимательносмотрел наменя,
будто ждалкаких-то
действий. А слова деда
повисли в воздухе, тяжёлые, как дым после пожара.
—И всё-таки, дед, откуда ты это всё знаешь? — спросиля у деда.Голосслегка селот напряжения. — Про артефакт, про этого…
Азара?Как-то очень туманно
всё объяснил. А я догадываться не умею.
Исмагил
откинулся на стуле, скрестил рукина груди.
Он долго молчал, глядя куда-то в угол, где на полке стояла
бронзовая фигурка,кривая, с вырезанными знаками. Потом
заговорилиголосегостал
глубоким, как эхо из прошлого.
—Долгий рассказ, Стас, —ответилон. — Ноточнознаю. Потому что это в нашей крови. Мы не
просто