Он замолчал и глянул в окно.
— Бывает, что кто-то сбегает. Из тех мест, откуда возвращаться им
не положено. И если такой найдёт путь... тогда только твоя кровь
сможет его остановить.
Янахмурился, в головевозникдругой вопрос.
— Погоди,
а почемумне, ане Роману? —уточниля.
— Он же брат мой, тоже твой внук, твоя кровь. Почему мне?
Дед
поморщился, махнул рукой, будто отгоняяневидимуюмуху.
— Роман — пустой человек, — сказал
он. — Духи его не примут. Он только о деньгах думает, о рынке
своём, о
наживе. Нет в нёмтойискры, что у нас с тобой. Я
проверял
его,ужедавно,
ещё когда вы мелкие были. А ты… ты другой.
Яоткрыл рот, но слова не шли.Пёс внимательносмотрел на негоумнымиглазами.
Слишком
умнымидлясобаки.Слова деда
— про шаманов, про Чингиза, про Азара — складывались в картину, от
которой морозпробиралпо коже.
— И что
теперь? — выдавилянаконец. — Этот Азар… он из-за нас
тут?
—Точно нет. Хотя... Трудно
сказать.Не знаю, — дед пожал
плечами, но взгляд его был тяжёлым. — Может, случайность. А может,
судьба. Но ты в этом деле, Стас. И я тебе помогу.
Комната
затихла, только за окном ветер шуршалмелким дождиком. Никак лежал неподвижно, аячувствовал, как прошлое, о котором не
зналдо сегодняшнего
дня, наваливается на
плечи.
Ясмотрел на деда, слова про шаманский
род и Азара гудели в голове, как рой пчёл. Исмагил встал, шаркая
тапками по потёртомуламинату,
подошёл к полке у окна. Там, среди старых книг и бронзовых
статуэток, стояла деревянная шкатулка — маленькая, с резьбой в виде
спиралей, потемневшая от времени.
Дед взял
её, вернулся к столу, сел. Пальцы, сухие и узловатые, щёлкнули
замком. Крышка скрипнула, открылась.Он нажал какой-то элемент узора сбоку, который
оказался тайной кнопкой.Внутричто-то щёлкнуло. Дед аккуратно приподнял дно
шкатулки. Тамна куске
выцветшей ткани лежал амулет. Исмагил достал егоидержал вобеихладонях, какнастоящеесокровище.
— Это
тебе, Стас, — сказал он твёрдым, но
тихим
голосом. —«Глаз Неба». От
предков наших.
Янаклонился ближе. Амулет былнезамысловатым, нопритягивалвзгляд.
Круглый
камень, тёмный, почти чёрный — обсидиан, наверное, —
размеромпримернос монету. В центре — крохотный
осколок бирюзы, голубой, как летнее небо, будто зрачок. По краям
вырезаны тонкие линии, расходящиеся лучами, неровные, словно
сделаны вручную. Камень висел на грубой,