Её глаза на миг вспыхнули жёлтым, как у
кошки.
— Разве что... — Она постучала
костяшками по навигатору, и экран погас. — Вот. Теперь точно не
будет.
Я резко дёрнулся — такого не случалось
даже на самых сильных кочках. «Что за...?» — но старуха уже
смотрела на дорогу, будто ничего не произошло.
— Одна в лесу? Там у тебя не избушка на
курьих ножках случайно? — усмехнулся
я.Вголосе
моём былачуть слышна
лёгкаянасмешка,с долейнеподдельного интереса.
—
Привыкла я, сынок,одна. Да
илес — он не такой страшный, если знать его, — ответила и в голосе её
мелькнуло что-то странноеитёплое,
а потом она усмехнулась, показав пару жёлтых зубов.
Дальшеехали молча, я думал о Лене, о том, как она
ждала меня раньше, встречала с горячими пирогами,а теперьтолько молчит или шипит, как кошка.От этих
мыслей в груди щемило.
Старушка
сидела тихо, смотрела на дорогу, где солнце пятнами падало сквозь
ветки, и лес вокруг становился гуще, темнее, как будто проглатывал
свет. Потом я решил, что
нужно завестиразговор,который отвлечёт от грустных воспоминаний, хотя
бы на время. Но, не успел.
—А женатоу
тебяесть? — спросила вдругстарушка мягкимголосом,
словнопочувствовала, что явспоминало Лене.
—
Есть,Еленойзовут, в Московеждёт,
— ответил я и в груди кольнуло, потому что«ждёт»—
это, наверное,слишком громко сказано. —Жили душа в душу, а сейчастолько ссоримся без
конца.
— Любишь
её? — продолжала она, и вопрос этот влез мне под кожу, как заноза,
но я не отвертелся.
— Люблю,
конечно, — сказал я твёрдо, хотя внутри шевельнулось сомнение, но
тут же добавил: — Только всё хуже становится, не знаю, как это
исправить, достало уже.
— А
раньшекакбыло? — спросила она, и глаза её
блестели, будто ей правда интересно.
— Раньше? — я усмехнулся, и разом
нахлынули воспоминания, тёплые и горькие. — Раньше были яркие
чувства. Только квартиры своей не хватало. Много работал, купил —
но, кажется, всё стало хуже. Даже не пойму, что теперь делать.
Она
кивнула, слушала внимательно, и под её взглядом я вдруг
почувствовал себя пацаном, который хвалится перед старшими, но мне
было плевать — япростовыговориться хотел.
— Бабуль,
а ты что скажешь? Как мне быть? — спросил я прямо, потому что устал
гадать сам.
— Время
всё расставит на свои места, сынок, — ответила она уклончиво, и
голос её стал глубже, как будто она знала