гораздобольше, чем говорит. — Любовь — как
огонь. Или согреет, или спалит дотла..
—
Этотипа, ждать, пока само рассосётся? — нахмурился я, и
в голосе моём мелькнуло раздражение.
—Не только ждать,
нои делать, — усмехнулась
она. —Я вижу
ты сильный,
справишься.
Проехали
километров пятьдесят, лес сгущался, ни деревень, ни заправок,
только тишина, нарушаемая гулом мотора и шелестом ветра в
ветках.
—
Останови тут, сынок, — сказала она вдруг, и я чуть не поперхнулся
от неожиданности, но руки сами повернули рульк обочине.
— Тут? —
переспросил яудивлённо,
оглядываясь по сторонам. — Да тут ничего нет, ни тропинки, ни
следа, кудажеты пойдёшь, бабуль?
—Да всё сынок,приехала я, — ответила она, и улыбка её стала
шире, глаза заблестели, как у кошки, которая видит
добычу.
Притормозил, пыль поднялась.Вылез,
помог ей спуститься.Вытащилстарухин узелок, поставил на траву.Онамельком взглянула на него,выпрямилась,а потом одарила меня таким взглядом,что мурашки побежали по спине, но
ялишьусмехнулсяв ответ. Никогда не был пугливым.
— Добрый
ты, Стас, сильный, — сказала она тихо, и голос её стал твёрже,
глубже, как будто не старуха говорила, а кто-то другой. —
Дай-камне левую руку.Покажи
ладонь, не бойся.
— Зачем
это? — нахмурился я, но любопытство пересилило, и я шагнул ближе,
протянувруку. —Вот, — но
тут же резко убрал назад.— Ичтодальше?
— Дай,
говорю, увидишь, — повторила она, и в голосе её была сила, от
которой я невольно замер.
Рукаладоньювверхвновь подалась к старухе. Её ноготь
впился в ладонь как раскалённый гвоздь. Боль вывернула сознание
наизнанку — на миг я увидел себя со стороны: маленькую фигурку
посреди бесконечного леса.
Немного придя в себя,
посмотрел насвою руку.Тамуже
появиласьалаякровь и капля еёупалана
траву, но тут же рана начала затягиваться, прямо на моих глазах, и
вместо неё остался шрам, маленький, чёткий,светлый,в
форме стрелы, будто кто-то вырезал его нарочно. Сердце
заколотилось, я замер, глядя на это,авнутри
всё кипело: иудивление,излость,истрах,
но я взял себя в руки,поднял
голову иуставился настаруху.
— Это что
ещё за фокусы, бабуль? — вырвалось у меня.
— Подарок
мой тебе, Стас, — сказала она спокойно, и глаза её сверкнули, как
угли в костре. — За доброту твою, за силу. Чтобы не
забывалменя никогда.
— Какой
подарок? Ты кто вообще