ось
мне. —Их
болтовнясейчас—как вода после пустыни. Может, и правда не всё
так мрачно? Хотя с моим везением они сейчас скажут, что Никак —
шаманский дух».
— Стас! —
повторила рыжая, будто пробуя имя. — Классное имя. Слушай, а
девушкатебе не нужна? Мы
тут свободные, весёлые,дажепеченьеу
насесть.
— Лен,
прекрати! — шикнула каштановая, но сама хихикнула. — Хотя да, Стас,
подумай. Мы готовим вкусно, шутим много. Исобачке твоейобещаемпеченье повкуснеевыбирать!
—
Обещаете? — усмехнулсяя. — Тогда
подумаю. Но сначала доПрекрасных Курсантовдовезу.
— Ну вот,
а мы ужемысленносвадьбу планировали, — притворно
надулась рыжая. — Никак, скажи ему, что мы лучшее, что с ним
случилось сегодня!
Пёс
повернул голову, посмотрел на девушек, потом наменя—
глаза хитрые, умные.Фыркнулразок, будто сказал:«Сами
разбирайтесь».
—
Предатель! — воскликнула каштановая, смеясь. — Стас, он нас сдал!
Теперь точно бери нас в команду, а то пропадём без
защиты!
Япокачал головойиулыбнулсяещёшире.«Да уж, —
подумалось мне.— Может,мир не так страшен? Пожитьбынемного
нормально, покався эта
мистика опять не захлестнула». Смех девушек звенел в салоне и впервые
зацелыйдень мрак в голове отступил.
Высадил их у домачерез полчаса, они помахали, сказали«спасибо,
удачина
дорогах», и ушли, оставив в
салоне лёгкий запах духов и покой, которого давно не
было.
Ехал домой, Москов вокруг
гудела огромным количеством машин, фонари отражались в неглубоких
лужах, мокрый асфальт блестел, как чёрное зеркало. Я наслаждался
этим гулом и редкой, особенно в последние дни, внутренней тишиной,
которая напоминала мне долгожданный глоток воздуха после долгого
ныряния. Никак посапывал, радио хриплым голосом старого рокера
напевало:
Огонь дрожит в ночной тиши,
Но в сердце – тяжесть и сомненье.
То ль я забыл свой прежний путь,
То ль сел на мель, как челн в теченье.
Горит костёр, искры в тьму,
А мысли — рваные
тропинки.
Расправить плечи? Замолчать?
Бежать в поля иль в горы зыбкие?
Яподумал: как мало надо, чтобы мир стал
чуть светлее — пара случайных девчонок, их смех, добрые слова.
Жаль только, чтоэтовременнаяпередышка, а не конец. Жизнь — штука хитрая, она
то дарит такие минуты, то кидает тебя в огонь, как щепку, и
смотрит, как всёвокруг тебягоритярким пламенем. Метка на ладонигрела теплом,как
бы