Чандрама стиснул зубы.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Чтобы ты понял, — Маан наклонился
над столом, внимательно глядя собеседнику в лицо, — И дал мне то,
что я прошу.
— Хорошо. Дьявол с тобой!
Он распахнул тумбу своего стола и
стал рыться там, извлекая бумажные папки разных цветов и размеров.
Будучи старомоден и в этом, Чандрама предпочитал хранить истории
болезни в традиционном виде, не доверяя их инфотерминалу.
— Напомни мне, что ты ищешь, — сказал
он уже ровным голосом.
— Мне нужны все случаи неизлечимо или
очень серьезно больных пациентов, которые внезапно отказались от
медицинской помощи.
— Не думаю, что у меня много таких.
Как тебе известно, онкология легко лечится на начальных стадиях, и
лишь когда человек обращается слишком поздно…
— Я не гонюсь за количеством. И это,
как ты понимаешь, не прихоть или фантазия. Первым делом, Гниль
всегда подлатывает свое новое тело, поэтому внезапный отказ от
лечения безнадежного больного, подозрительно.
— Не могу с этим согласиться. Если
неизлечимо больной человек отказывается от врача, это может
означать и то, что он просто устал и отказался от борьбы. Возможно,
у него не осталось сил, а возможно — в его случае все попытки
тщетны. Поверь мне, я неоднократно видел такое.
— Предпочитаю проверять, — лаконично
отозвался Маан, — Чаще всего, действительно оказывается, что эти
люди просто устали бороться за собственную жизнь… Что же, не мне их
судить. Но иногда выясняется, что они уже и не совсем люди…
— А значит, с ними можно поступать
как вздумается? Хватать на улице без обвинений, резать в
лабораториях как кроликов, а то и просто расстреливать при
желании?
— С каких пор тебя стали волновать
Гнильцы? Это не люди. Это отвратительное жалкое подобие того, что
было когда-то человеком, которое оскверняет даже воздух, которым
дышит. Нельзя позволять себе жалости, Чандрама. Ты ведь не жалеешь
раковую опухоль, которую вырезаешь, не беспокоишься о бактериях,
уничтожая их миллионами. Гниль — это болезнь, и с ее проявлениями я
поступаю соответственно.
— Когда ты так говоришь… — врач вдруг
осекся, — Ладно, неважно.
Чандрама с преувеличенным вниманием
принялся изучать свои папки. Но по блеску его глаз Маан легко
предположил, какими были непроизнесенные слова.
— Закончи.
— А?
— Ты сказал: «Когда ты так
говоришь…». Что дальше? Что происходит, когда я так говорю?