Проверив комнаты, они подали сигнал,
и в проем начали заходить «белые комбинезоны» — немного робко,
осторожно, один за другим.
Через несколько минут вернулся
Геалах, он занимался оцеплением уровня.
Ни Кулаки, ни ученые Мунна не любят,
когда за их работой наблюдают, хоть и по разным причинам.
Присутствие любопытных зевак около логова Гнильца — всегда
проблема. А уж когда начнется его транспортировка…
Впрочем, работа инспекторов здесь
была уже закончена.
— В порядке, — сказал Геалах, —
Перекрыли с Кулаками уровень, плюс я поставил пикеты на входе, да
ограничил все возможные передвижения. Не думаю, что в ближайшие
несколько часов здесь кто-то появится. О, группа ребят Мунна уже
приехала?
— Работают вовсю.
Прибывшие, и в самом деле, занялись
делом. Кулаки, раздобыв где-то внушительные дисковые пилы, вырезали
дверные коробки, расширяя проход настолько, что туда уже мог
въехать автомобиль.
На пол летели искры и пластиковая
крошка.
В прихожей «белые комбинезоны»
открывали свои кейсы, где в нишах мягко поблескивали предметы, о
назначении которых Маан и вовсе ничего не знал. Он и не хотел этого
знать. Хромированные щипцы, короткие толстые сверла, матовые
лезвия, широкие, как топор палача…
Наблюдая за приготовлениями, Маан
прикидывал в уме – насколько успела отмереть нервная система
Гнильца. Третья стадия. Хотя бы частично, она должна была
сохраниться, а значит…
Из глубины квартиры донесся рев боли,
издать который не смогла бы человеческая глотка. От резкого звука
Маан инстинктивно дернулся. И рассердился на себя за это.
Геалах лишь скривился.
— Если нам придется все это…
Войсаппарат в кармане издал серию
коротких громких гудков. Маан достал его и принял вызов.
— Это Мунн. Ситуация?
— Контролируется, — ответил Маан, —
Группа уже прибыла, работает. Но думаю, у них уйдет не один час,
тут, знаете ли…
— Много дерьма?
— Да, господин Мунн. Я бы сказал
именно так.
— Разрушения были?
— Во время штурма нет. Но, боюсь,
парни разворотят квартиру до такой степени, что к ремонту она уже
будет непригодна. Насколько я слышу, они вырезают внутренние
стены.
— Хорошо.
Где-то далеко, за много километров,
Мунн тихо вздохнул. Звук этот был едва слышен, как шепот сквозняка,
пронесшийся вдоль стены, но Маан уловил его в колючем треске
помех.
И в который раз представил себе
самого Мунна, сидящего сейчас в своем крошечном кабинете, пропахшем
табаком, за старым письменным столом — уставшего, бледного, с
неподвижным взглядом, устремленным в пустоту.