Девочка мне показалась немного странной. Она была не глупая, речь правильная, достаточно культурная, но в ней было что-то не от мира сего. Как будто ей не двадцать, а лет двенадцать, и она прожила все эти годы на необитаемом острове, поэтому теперь, увидев первого человека, она не может наговориться. Если так пойдет и дальше, то веселенькое времяпровождение мне предстоит!
Аня оказалась права – общаться в санатории было абсолютно не с кем: возрастная публика, озабоченная собственным здоровьем и пересказывающая друг другу новости центрального телевидения с дополнениями и комментариями. Поэтому мне несказанно повезло, что попалась такая занятная соседка. А девочка действительно была неординарная.
Она жила с отцом, мать их бросила, когда Ане было года три.
– Я и не помню ее совсем, – призналась она, и в этом признании не было ни тоски, ни горечи, просто констатация факта.
Отец был врачом, но значительную часть жизни проработал в колониях для преступников. Мне как-то никогда не приходило в голову, что в таких местах кроме преступников и охранников могут быть еще и люди вполне гуманитарных профессий, но вот таким и был Анин папа. Я спросила у Ани, где территориально они жили, но кроме «где-то в Мордовии», она мне ничего не ответила. Не то, чтобы ее как-то угнетало то, что она жила там, куда обычно люди по собственной воле не попадают, наоборот, для нее это была совершенно нормальная жизнь. Жили они не на территории колонии, а в поселке неподалеку. Когда она была совсем маленькая, то отец нанимал местную женщину, которая за ней присматривала «тетю Таню». Огород, куры, свинья – нормальный быт деревенского ребенка. В поселке была начальная школа, которую Аня окончила. Про этот период своей жизни Аня могла рассказывать часами. Как они с папой по выходным рыбу на речке ловили, как о с тетей Таней в лес за малиной ходили, какую собаку они завели для охраны.
– Эта была огромная собака, помесь овчарки с волком. Папа ее сам учил. Очень умная была, за мной везде ходила. Приходила со мной в школу и лежала под дверью, пока уроки не закончатся, а потом домой меня вела. Ее звали Шайтан. Она не кусалась, но очень страшно рычала. Ее в деревне все боялись, поэтому никто меня и не обижал там. Девять лет с нами прожил. А уже когда мы здесь жили, то к нам воры однажды в дом забрались, так Шайтан их чуть не загрыз, хорошо, папа подоспел и полицию вызвал.