Я удивилась – для деревенской девочки она была слишком хорошо развита.
– А где же ты училась дальше, если в деревне нормальной школы не было? – спросила я.
– Нигде, дома занималась.
– А другие дети?
– Да все уехали. Там в тридцати километрах нормальная школа была, вот туда все и переезжали, когда вырастали.
– С родителями?
– Ну да. Там было больше работы, чем у нас в деревне. Поэтому у нас только старики и маленькие дети и жили, те, кто пенсию получал. А работали все в городе. Там хорошо: поликлиника, школа. Но папа не захотел, чтобы мы там жили, ему до работы было очень далеко.
– А кто с тобой занимался, папа?
– Нет, я сама занималась. Читала учебники, вечером папе рассказывала. Очень было интересно. Это совсем не сложно, – сказала Аня, увидев мое удивление. – В учебниках же все хорошо написано, еще у меня энциклопедия была детская. А в колонии в библиотеке книжки мне папа брал.
– А тебе одной не было скучно? Ну, без подружек…
– Нет, у меня был Шайтан, вечером папа приходил, да и дел было много, когда скучать-то?
– А кто еду готовил, убирал?
– Ну, не знаю. Мы с папой все сами делали. А чего сложного то?
Теперь мне многое стало в ней понятнее, и эта девочка меня все больше удивляла. Теперь было ясно, откуда у меня возникло такое чувство, что она немного странная, не похожая на своих сверстниц. Она же воспитывалась в совершенно отличных от нормального современного ребенка условиях. Правда, она сама считала такую жизнь абсолютно нормальной. Ее главными собеседниками были Шайтан, деревенская женщина «тетя Таня» и папа. Ее основными источниками информации были книги. Никакого Интернета, никаких подружек с их дурацкими подростковыми проблемами, никакой нормальной женщины рядом, которая могла бы чему-то научить. До всего дошла сама, прошла такую школу выживания, которая совершенно беспрецедентна. А, с другой стороны, была немного инфантильна, не по годам невинна, как будто воспитывалась не в деревне, а в монастыре.
– Аня, а как получилось, что вы с папой оказались здесь, под Калугой?
– Папа ушел на пенсию, и мы переехали.
– На пенсию? А сколько же папе лет?
– Он еще не очень старый, ему пятьдесят пять.
Я сообразила, что военные выходят на пенсию после двадцати лет стажа. Да, все сходится.
– А потом, мне же надо было в институт поступать! – продолжала Аня.