Отчетливо ударили очереди
«MG-17»[2]. Пули хлестнули по земле двумя
трассами. Султаны выбитой почвы неумолимо понеслись к полуторке, но
водила оказался опытным. Он тут же вильнул в сторону, резко съехав
с дороги под кроны ближайших деревьев.
Фашист промахнулся. Ему пришлось
взять ручку на себя, уходя в набор высоты. Я мгновенно опознал
промелькнувший силуэт по характерной прямоугольной законцовке
крыла. «bf-109E». Эх, мне бы сейчас оказаться в кабине родного
«ЯКа»!
— Вот же гад! — выругался Солодов,
вставая с земли. — Говорю же: над самыми головами летают! Уже все
нервы вытрепали! И сбить их некому! — добавил он в сердцах.
Я стою ни жив, ни мертв. Остолбенел.
Одна из пулеметных трасс вспорола землю всего в метре от меня.
Во рту ощущается стойкий железистый
привкус. Почему-то мутит. Сердце молотится, как бешеное, а дыхание
сперло. Наверное, я сильно побледнел, иначе почему спасший меня
красноармеец вдруг усмехнулся, одарив едким замечанием:
— Это, земля-матушка, товарищ младший
лейтенант. Не небо. Тут каждой пуле надо кланяться, иначе будешь
гнить в придорожной канаве.
Сказал резко. Ну да, все на нервах.
Реализм давно зашкалил и ушел куда-то за грань.
Меня слегка отпустило, но пальцы рук
все равно мелко подрагивают. Стало противно, даже стыдно.
— Лейтенант?! — ко мне спешит
капитан. Одна шпала в петлице. Сейчас начнет расспрашивать кто
такой, откуда, номер части, и все дела. А я даже не знаю, где
оказался, какой сейчас год, и как называется ближайший город.
Прямая дорога к стенке.
Что делать-то?! Да, я помню, что живу
в мире высоких технологий и сейчас нахожусь в «ви-ар»! Но учитывая
испытанный за эти минуты уровень реализма и тот загадочный
компонент в шлеме, если вдруг решат расстрелять, — шок наверняка
гарантирован. А может и сердце остановится!
Думай же!
Ну допустим, исходя из модели
«мессера», сейчас сорок первый. Судя по погоде, на дворе конец
августа или начало сентября. Природа средней полосы, это точно. Да
и ближайшие домишки деревни — срубы. Явно не юг.
Капитан выглядит предельно уставшим.
Лицо землистое.
Он мелком взглянул на догорающие
обломки «И-16» и пристально — на меня. Внутри что-то екнуло.
Рука машинально потянулась к
нагрудному карману, но я сам себя одернул. Судя по воспоминаниям
ветеранов, которые я читал, летчики на боевые задания документов не
брали. Хотя не существовало единого правила. Кто-то считал дурной
приметой оставлять документы и награды. А кто-то, наоборот, отдавал
их своему технику и забирал после вылета.