— Ты не тяжелая, не толстая и не располнела, — снисходительно улыбается Шершнев и ставит меня на пол. — Прости за все, что сейчас произойдет.
— Не поняла, — хмурюсь, а Шершнев, стиснув зубы, рывком распахивает дверь в дом и тянет меня за руку внутрь.
Взрыв хлопушек и летящий перед лицом рис вперемешку с монетами и лепестками роз меня дезориентирует. Цепляюсь за Шершнева двумя руками, как за спасательный круг.
— Мама, я просил, — стонет Шершнев, пока я испуганно жмусь к его боку.
— Лежик, не бухти, — звонко чмокает в щеку Олега подтянутая загорелая брюнетка с модным каре.
— Татьяна Ивановна? — от удивления моя челюсть отвисает.
В моей голове с трудом сопоставляется эта красавица и домашняя помпушка-хохотушка тетя Таня.
Мы познакомились с ней случайно, как утверждает Шершнев. Я приехала к Олегу в общежитие, чтобы забрать его старые конспекты по истории. Дотошный Шершнев не только идеально вел все, к чему прикасался, но и бережно хранил, что мне было очень на руку. Каково же было мое удивление, когда вместо привычного очкарика дверь в комнату распахнула розовощекая женщина.
В тот день я съела пирожков на всю оставшуюся жизнь.
— Просто мама, Аленушка! — всплескивает руками тетя Таня и, сверкнув голливудской улыбкой, стискивает меня в объятиях. — Какая красавица, боже, боже. Идочка, вся в тебя! Покрутись, покрутись! Нет, ну сразу видно — голубая кровь!
Стоящая за ее спиной мама старательно делает вид, что ослепла и оглохла. Ковыряет пальчиком пустую миску, содержимое которой теперь валяется на полу, и лишь изредка посылает мне сочувствующие взгляды.
Тетя Таня же, закончив мой тщательный осмотр, отступает в сторону и наманикюренным пальчиком утирает выступившую слезу, пока Шершнев ерзает от неловкости.
— Идочка, посмотри, какие они лапочки, — сжимает перед собой руки и шмыгает носом от умиления. — Идочка?
Мама, которая отродясь не переносила, когда ее называли Идочка, встрепенулась и поправила складки лазурного костюма.
— Да, да, дорогая. Наши дети просто прекрасны, — почувствовав нажим в голосе тети Тани, мама моментально выпрямляется и выдает фирменную благородную улыбку. — Дорогие наши Олег и Лена…
— Идочка, подожди! — подпрыгивает тетя Таня, от чего шифоновая юбка ее синего платья подлетает, оголяя стройные ровные ноги. — Я что-то забыла! Боже, боже.