Всадник на белом скакуне гнал во весь опор, но резко остановился прямо около Рэйвена. Молодой человек в тёмной дорожной одежде спешился и присел на корточки возле раненого Ворона.
– Кто же тебя так? – цокнул языком парень. – За тобой же дорожка из крови!
Рэйвен издал пронзительный крик и упал без чувств. А юноша осторожно поднял необычно большую птицу, бережно завернул в свой плащ и повёз в Академию, на этот раз не торопясь, чтобы не потревожить раненого. Ворон тяжело дышал, и всадник облегчал его страдания, насколько мог. Лечебная магия не была его сильной стороной, но молодой человек очень старался. Этот бедолага напомнил ему собственную птицу, которую пришлось оставить дома.
А в Академии тем временем как раз начиналось то, чего так опасался ректор. Студенты ещё ни о чём не прознали, а вот в преподавательскую среду уже прокралась паника.
– Куда? Куда он подевался? – профессор Уоллис, лысенький старичок в смешном колпаке в звёздочки и с длинной бородой до кончиков закруглённых туфель, мерил шагами ректорат. – Камилла, Вы что-нибудь знаете?
Черноволосая ведьма неопределённого возраста закусила губу и помотала головой. Слёзы так и рвались наружу, ведь случись что, именно секретарю ректора отвечать. Женщина отвернулась, чтобы украдкой вытереть глаза и тут же их распахнула: сквозь окно она увидела, как по мосту едет всадник на могучем белом коне. А в руках у него не кто иной, как ректор собственной персоной. Рэйвена Уоллсворта невозможно ни с кем перепутать.
– Там… Там… – ведьма усиленно тыкала пальчиком в стекло.
– Что там? – преподаватели мгновенно подбежали, и даже профессор Уоллис не запутался в собственной бороде.
– Там ректора Уоллсворта везут…
Профессора уставились на размытое пятнышко где-то вдали, в который раз подивившись чудесному зрению Камиллы Гринстоун.
3. Перо третье
– Быстрее! – воскликнул профессор Уоллис, снял свой колпак и протёр им вспотевшую лысину. – Нужно быстрее его забрать, пока студенты не увидели!
Все разом уставились на Камиллу, и та поняла, что ей не отвертеться. Щёлкнув пальцами, она призвала верную Долорес, метлу, подаренную самим ректором на прошлый день рождения и уселась на неё. Стройные ножки обнажились – всё-таки длинное платье не очень подходило для полётов, но сейчас было не до приличий.
– Камилла, невидимость! – выкрикнула профессор Эмберс, вытирая постоянно слезящиеся старческие глаза мягким платочком.