— Я не хочу, — произношу хрипло, на последнем издыхании.
Выворачиваюсь из объятий Демира, иду к выходу. Не могу больше. Не могу быть тут. Не могу сражаться. Не могу признать свое поражение.
«У тебя нет другого выхода», — шепчет внутренний голос. Игнорирую его. Вылетаю из дома и оказываюсь в вечернем полумраке. Холодный поток воздуха бьёт в лицо. Жадно ловлю воздух ртом, быстрым шагом иду к коттеджу. В ноги впиваются мелкие камни, и я понимаю, что даже не обулась. Захожу в дом и прислоняюсь спиной к двери. Стою так, не шевелясь, не включая свет. Короткие болезненные вдохи не дают облегчения. «Дышать. Нужно дышать», — думаю я и пытаюсь поймать воздух носом.
Ручка двери дёргается, затем её толкают, пытаясь открыть. Я прижимаюсь к ней сильнее спиной, отказываюсь впускать кого-либо. Но мои попытки оказываются ничтожными против силы того, кто за дверью. Меня просто отбрасывает на несколько шагов вперед. Дверь распахивается, и, обернувшись, я вижу в проёме Адэма, а за его спиной — огромная мрачную луну на небе. Ну просто фильм ужасов! Вся моя жизнь — кошмар. Пячусь назад. Вот и захлопнулась клетка, я наедине с оборотнем. Он делает несколько шагов вперёд, захлопывает за собой дверь, и нас поглощает мрак.
— Уйди, Адэм! — опережаю его, не даю заговорить. — Проваливай к чертям собачьим!
Прекрасно знаю, почему он тут. Отхожу всё дальше.
— Прекрати истерику, — требует он.
Голос твердый, трезвый, безэмоциональный. Не различаю его лица, только темный силуэт. Истерику? Он считает, что у меня просто истерика?
— Ты выйдешь за меня, дорогая, — говорит он будничным тоном. — Наденешь белое свадебное платье, губы натянешь в одну из своих искусственных улыбок. Счастье в глазах нарисуешь, а затем, выводя каждую букву поставишь свою подпись во всех документах, что должна.
Я сдерживаю рык, что рвётся из груди, устремляюсь к нему со скоростью пули и упираю руки в его грудь. Поднимаю голову, и, не разбирая лица, гляжу в невидимую бездну его глаз. Приближаю своё лицо вплотную.
— Может ещё свадебный танец, Адэм, а?! Танец на костях моего отца! — шиплю сквозь зубы, тихо, но так оглушительно. — Ты, сволочь, хоть осознаешь, что это ты и я его убили?
Вцепляюсь в ткань его свитера, трясу.
— Ты это понимаешь?! — повторяю с болью и надломом в голосе.
— Того, что произошло, уже не изменить. Перестань думать только о своих чувствах, эгоистка избалованная! — наседает он на меня режущим голосом. — Мне этот брак тоже на хер тоже не сдался. Но мы должны. Это не просто компания, это компания, которую создали наши отцы. Она — память о них, то, что им было дорого. И про*бать всё так, потому что ты — грёбанная истеричка, жалеющая себя, я не собираюсь! Ты должна сделать это ради отца и своей семьи, — заканчивает он, берёт мои запястья, отцепляет от себя.