— Ничего не нормально. И я ведь не только про подвал. Про
вчерашнее тоже. Я мог тебя убить.
— Вряд ли. Когда действительно хотят убить, бьют не так и не
туда. — Людвиг пощупал скулу, на которой уже даже синяка не
осталось. — Хотя грохнулся я, конечно, не очень удачно, до сих пор
голова трещит. Зато мозги сразу на место встали.
— Я не только про удар. Про заклинание тоже. Когда вычищал
Динкины чары, то всё пошло наперекосяк. У меня всегда всё
наперекосяк…
— Да брось, отлично получилось. Не думаю, что кто-то в таких
обстоятельствах справился бы лучше.
— Ты до сих пор хромаешь.
— Ерунда, пройдёт. Подумаешь, нога плохо слушается. Не болит
же!
Скорее всего, Людвиг был прав. Почти наверняка. Магия
подчиняющего заклятья слишком тесно переплелась с нервами и
мышцами, и извлечь её, не повредив ничего важного, было практически
невозможно. И счастье, что обошлось только небольшим онемением,
без порванных сосудов или
сломанных костей.
И всё равно Тимур должен был действовать аккуратнее. Точнее. А
главное — быстрее.
Ведь замешкайся он ещё на пару секунд — и…
— Я ведь правда почти убил тебя, — выдавил он. Покачнулся от
нахлынувших воспоминаний, опёрся о подоконник рядом с Людвигом,
чтобы не упасть, и торопливо договорил: — Если бы Ксюшка не
вмешалась, то получилось бы, что я действительно тебя убил. Ещё и
тебя. Причём не случайно, а осознанно. Своими собственными руками.
Медленно. Мучительно. Как бы я жил, если бы…
— Никакого «если бы». Ты всё сделал правильно. И, кстати,
прекрасно справился бы и без Ксюхи. Да, получилось бы чуть больнее
для меня, но всё равно получилось бы, ведь именно ты довёл
заклинание до конца. И довёл бы в любом случае, потому что бросать
его незавершённым было гораздо опаснее для нас обоих. И всё бы
закончилось благополучно.
— Какое там благополучно? Ты даже после обезбола отключился и
потерял связь с человеческой ипостасью, а перейти целиком в
звериную не мог из-за блокировки. Так и застрял где-то между. Я
тебя насильно обратно выдёргивал, ты уже не дышал! Ещё бы чуть-чуть
— и всё…
— Да? — Людвиг наконец-то перевёл взгляд с окна на Тимура.
Он казался удивлённым, но не обеспокоенным. — Я не
помню… А почему ты сразу не сказал?
— При Ксюшке? Она и так из-за тебя переволновалась, а меня
вообще теперь побаивается…
— Не тебя, а того, что ты опять без спросу применишь против неё
магию, да ещё и такую неприятную. Она и так всего боится, а ты её
ещё больше испугал — естественно, девчонка обиделась. Но, насколько
я её знаю, больше не обижается. Можешь сам у неё уточнить, если не
веришь.