По
этому маршруту Сергей ходил трижды. Первый раз — с еще живым
Святославом, но тогда их проводник вел. Второй раз тогдашний князь
белозерский по его просьбе водил сюда Богуслава. Богуслав не особо
впечатлился. Особенно когда узнал, что территория имеет статус
заповедника и никаких трофеев не будет. Третий раз, опять-таки с
проводником, наведался сюда уже сам. Приобщиться к вечности, так
сказать. И младшего сына Илюху с собой прихватил: развеяться перед
муромским наместничеством. Вот Илья тот, да, впечатлился. Аж глазки
загорелись — так ему захотелось этакое чудо заполучить. Античных
авторов вспомнил и даже цитировал. Мол, вполне реальное это дело. И
даже обиделся на отца и на князя белозерского, услышав
категорическое: нет.
Путь к цели занял шесть дней.
И
это было прекрасно. Просто идти по лесу, скользить неторопливо по
лыжне, прокладываемой другими, или самому идти первым сквозь лес,
наполненный жизнью и солнцем, нырять под обремененные снегом ветки,
ловить ухом взлет глухаря, отмечать росчерки следов, распознавая,
кто здесь порушил белизну и что при этом делал: охотился, спасался
или просто остановился, чтобы оглядеться. А самое главное: ни о чем
не думать, ничего не планировать, не взвешивать каждое слово,
напряженно контролируя реакции и угадывая последствия. Просто жить,
дышать, ощущать лицом невластный над тобой мороз, глядеть, как
огонь лижет сложенные треугольником стволы, а неподалеку
«переговаривается» волчья стая, что вот уже третий день бежит по
следу в надежде, и небезосновательной, что ей что-нибудь перепадет
от людской трапезы.
Еще разговоры. Неторопливые, спокойные,
значимые. Когда красные отсветы огня превращают человеческие лица в
странные подвижные маски, а паузы между словами могут длиться
минутами. Ничто так не сближает соратников, как такой вот махонький
тесный круг света внутри бесконечного и безвременного леса, где ты
— всего лишь крошечная часть, мимолетный миг, мелкое звено цепи
поколений, уходящей в те времена, когда не было ни крепостей, ни
драккаров, ни булатных клинков. И не было в них нужды, потому что
се — человек. И ни один даже самый голодный волчара не рискнет
подойти к твоему костру. И не от того, что боится огня, а потому
что там, где огонь, там смерть. Мгновенная, неотвратимая и
беспощадная, как терзающий нутро зимний голод. И есть только один
способ ее обмануть: подползти на брюхе, поскуливая и обещая
угадывать желания господина за дарованное право быть сытым.
Сначала. И право быть другом — века спустя.