Когда мой отец увидел меня, на его лице появилась улыбка, и он
произнёс:
— А вот и мой младший сын, Тогрин. Элинор, познакомьтесь: это
достопочтенный господин Гаральд. Он один из богатейших торговцев
нашего королевства, и сегодня он позавтракает вместе с нами.
Лысый толстяк заговорил первым:
— Господин Этвуд, мне бы хотелось побыстрее решить наши дела, вы
же понимаете, что время — деньги.
Отец заметно сник, его лицо побледнело, и он поднял глаза на
дочь:
— Элинор, этот достопочтенный человек будет твоим мужем...
Я был в шоке, нет, не так, я был просто в ахуе. Отец, кажется,
совсем ебанулся с концами. Неужели он не понимает, что дочери всего
четырнадцать лет, а он предлагает ей в мужья этого толстяка,
которому уже под пятьдесят?
В моей руке мгновенно появился столовый нож. Он выписывал
замысловатые пируэты на моих пальцах, было непривычно вертеть им
так, словно это пропеллер. Но тренировки вернули мне былую
координацию, и я мог без проблем пустить его в ход. Конечно, череп
им не пробить, у меня ещё маловато силы, но в глазницу он войдёт
без проблем. Охранник толстяка напрягся, увидев мою реакцию и то,
как быстро в моих пальцах заиграл столовый прибор. Было видно, что
он опытный боец, и если я решу вмешаться, он, скорее всего,
рассечёт меня одним ударом меча. Я был рад, что у благородных людей
много заморочек по поводу столовых приборов, и сейчас у меня было
три ножа, хотя другие были чуть поменьше. Этого должно было
хватить.
— Тогрин? — напрягся отец. — Ты в порядке?
— Я хочу, чтобы этот жирапереноска немедленно покинул наш
дом.
– Братик... – очень тихо прошептала девушка у которой на глазах
почему то появились слёзы.
Прежде чем отец успел что-то сказать, это сделал мой брат:
— Ты что себе позволяешь, неблагодарный выскочка...
Он хотел сказать что-то ещё, но его речь оборвалась, когда в
спинку его стула рядом с его головой воткнулся столовый прибор.
Немая сцена.
Пока никто не думает, что сказать, нужно брать инициативу в свои
руки. Я довольно сильно вспылил, не стоило этого делать, но уже
ничего не вернуть. Будем играть с теми картами, которые у меня на
руках.
— Отец, ты точно уверен, что это подходящая партия для нашей
милой Элеонор, для нашего цветочка, которая видит в людях и в мире
только добро? Ты хочешь уничтожить в ней всё светлое? — произнёс я
уже абсолютно спокойным голосом. В руках вертелся ещё один нож,
чисто так, для успокоения нервов. Да и охранник был напряжён до
такой степени, что был готов моментально кинуться в мою сторону.
Забавно, что в его глазах я вижу неподдельный страх, казалось бы,
как можно бояться двенадцатилетнего говнюка?