— Смотри не лопни, голубушка! — усмехнулся колдун, сидя напротив и маленькими глотками попивая душистый напиток из цветастой чашки.
— Айзек, скажите честно, вы откармливаете меня, чтобы потом съесть? — наконец-то Даря решилась озвучить вопрос, вертящийся на языке всё это время и надававший покоя.
Колдун едва не поперхнулся чаем.
— За что мне всё это? — тяжело вздохнул он, пальцами сжимая переносицу. — Что за глупости? Я не ем людей, — сухо ответил он.
«Сёстры близняшки, старшая дочка пекаря, несчастная Анника. Если он не съел их, значит, убил для своих колдовских ритуалов», — подумала Даря.
— Чего ты хочешь, Дарьяна из Тэнрики? — вдруг спросил Айзек.
— Вернуться в деревню, — не задумываясь ответила девушка.
Страшный зверь, до этого момента дремавший на половичке возле стены, вскинул голову и сердито рыкнул в ответ. Словно озвучивая всё, что он думает по этому поводу.
— Ты прав, мой друг, — согласился с волком колдун, явно понимая его без слов. Затем повернулся к девушке и спросил: — Дарьяна, разве жизнь ничему тебя не научила? Неужели полагаешь, родня обрадуется твоему возвращению?
Даре вдруг стало обидно за брата. Жуль любил её. Ни за что на свете он бы не причинил ей вреда, и уж тем более не избавился бы от неё, как от ненужной обузы.
— Вам не понять, — с грустью ответила она. — Зла мне желают вовсе не близкие, а чужие люди.
Неожиданно колдун замер, не донеся чашку до рта и взглянул на Дарю с некоторым удивлением.
— Ну-ка, голубушка. Расскажи-ка мне всё. Да с самого начала, и подробно, — сказал он.
Подобного Даря никак не ожидала. Но Айзек не выглядел злым. Красные нечеловеческие глаза показались ей печальными, будто он хранил в душе невыносимую боль.
Поразмыслив, что ничего не теряет, девушка рассказала обо всём, что с ней приключилось. О том, как Жуль вернулся с войны совсем другим человеком. О том, как скучает по матери. Не забыла про кузнеца, что грозил расправой единственному и горячо любимому брату.
Долго сидели они на кухне, до самого вечера. Внимательно слушал колдун. Иногда задавал вопросы о матушке, о брате. А когда Даря упомянула бабку Сиду, о которой сильно волнуется, тот хлопнул ладонью по столу и вскочил с места.
— Ну конечно! Как же я раньше-то не догадался, — бубня себе под нос, он принялся расхаживать взад и вперёд по кухне.