Больше ничего полезного не узнал. Один пустой трёп. И меня никто
не узнал, кроме одной девчушки... Ага, тут их аж трое вместе с нами
едет. Вроде как они тоже «рекруты». Странновато, но пока
поверим.
Так вот, узнала меня Марья. Запрыгнула в кузов и сперва
отпрянула, выпучила глазищи:
- Мишка! Ты ли это?! - запричитала. - Как же отощал-то! А был
всё равно, что медведь! Здоровенный!
- Ты этого дурака знаешь? - спросил паренёк, лицо которого
покрыто веснушками.
- Чего это он дурак-то? Поумнее тебя, рыжего, будет, - возразила
Марья.
- Так сама посмотри. Он и говорить-то не умеет. Сидит молча, да
на небо смотрит, - парировал Рыжий.
Девушка присмотрелась. Даже прищурилась:
- Видать, от мора умом повредился, - поставила она мне
диагноз.
- Так он из той деревни, что повымерла в прошлую осень?
Вот тут-то меня начали шпынять и толкать, и в итоге я оказался,
пожалуй, в самом лучшем месте в кузовочке: прямо у борта. Обзор тут
хороший. А если решу сбежать, то прыг - и только меня и видели.
Марья рядом сидит. Не совсем понял, это её инициатива или её
тоже оттеснили подальше за то что их деревня ближайшая к нам.
Зудит мне на ухо, мешает слухи собирать. Всё какие-то
воспоминания общие пытается во мне пробудить. Рассказывает о
каких-то людях, «смешные» истории, вроде того как кто-то прыгая
через костёр запнулся и в него упал. Имена называет.
Мишка-прежний, наверное, что-то и ответил бы. А мне и сказать-то
нечего.
Видно, что она девушка добрая и даже миленькая несмотря на этот
нелепый спортивный костюм. Да, переодели не только меня. Мы все тут
одинаковые.
Подумалось: а не к ней ли свататься старец Никола собирался
осенью?
Ухмыльнулся, глянул на неё оценивающе, а Марья смутилась,
прервала свой монолог на пару мгновений, а потом широко
улыбнулась:
- Вспомнил, да? - спросила. - А вот ещё с ним же случай
был...
Тут автомобиль резко встал как вкопанный, и я рефлекторно одной
рукой схватился за борт покрепче, а второй поддержал Марью.
Осторожно, как младенца, ладонь подставил под затылок, а остальную
руку под спину подложил.
Все прочие рекруты полетели в сторону передней стенки,
образовалась куча-мала. Ехали-то мы бодренько, а остановились
резко.
Неудивительно, что Марья на охи-ахи внимания не обращает. Опять
глазищи выпучила, пушистыми ресницами хлопает. Бледнеет, пялится на
руку, которой я за борт держусь.