Однако, с частями человека картина иная. Их, в отличие от частей
монстров, можно развивать, они родные, человеческие.
Фактически, развитие чудовищ - это выращивание какого-то
кристалла в их телах, который обеспечивает все их особенности. У
людей нет возможности использовать такую линию развития, а у
чудовищ (и их частей) нет способов прогрессировать по людским
методикам. Принципиально разные пути.
Кстати, и про Марью охранники тоже болтали. Любят местные вояки
около лазарета отираться. Травмы на тренировках с применением эфира
- дело обычное, так что все там бывают частенько. Как не обсудить
новенькую?
Довольно высоко её поставили в рейтинге красавиц крепости. Да,
это место называют именно так, без какого-то имени собственного. А
людей, живущих и тренирующихся в ней - общиной. Имени Старейшины
никогда не называли, всегда называют его по титулу.
Со мной охранники в прямой разговор не вступают, боле того,
стараются умолкнуть, если замечают меня по близости. Приказ такой.
Они, кстати, не меня охраняют, а дом Старейшины. Я для них лишь
дополнительная нагрузка. Присматривают, чтоб не сбежал.
Глупо как-то. Куда я денусь с подводной лодки? Тут стена метров
двадцать высотой. Гладкая, без уклона.
И даже если выйду наружу, Тимофей меня махом за шкварник схватит
и назад притащит. Он, оказывается, не просто проходит через
пространство, но и может выслеживать людей. По каким признакам -
охранники не знают, выдвигали версии одна хлеще другой, но все они
какие-то мистико-сказочные.
Вроде того, что у него от той птицы не только лапы, но и
какой-то орган, с помощью которого он видит на сто вёрст вокруг.
Или что он носом чует цель. Один охранник побожился, что точно
знает, что у него есть третий глаз. Мол, сам видел, как он
открывается.
Ну, и ещё с десяток баек в том же ключе. Как говорится,
выбирайте на вкус.
Стараясь быть оптимистом, я даже нашёл плюс в своём уединённом
положении. Мне не надо ходить в церковь. Здесь это дело
принудительное как было в России до революции. Специальные люди
записывали прихожан в журнал посещений и карали прогульщиков вплоть
до каторги. Не зря же, как только сказали, что теперь официально
«бога нет», девяносто процентов населения перестало истово молиться
и предпочло учиться, раз появилась такая возможность.