Из одежды на озерной владычице имелись лишь длинные, облепившие ее со всех сторон золотистые нити водорослей. Сверху все это богатство едва-едва прикрывали тяжелые темные пряди. Я, правда, никогда не понимала, почему у озерных жителей они всегда оставались сухими, но эту тайну они даже мне не захотели раскрывать, так что о причинах приходилось только догадываться.
При виде меня на бледных губах владычицы появилась слабая улыбка.
— И тебе здравствуй, Яга, — произнесла она низким грудным голосом, от которого у мужчин обычно слабели колени. — Мой дом — твой дом. Благодарю, что так быстро откликнулась.
Я кивнула.
— Что стряслось, Баль?
— Пойдем, — величественно наклонила голову владычица. — Я покажу.
По ее знаку вода рядом со мной снова забурлила, после чего буквально рванулась к небу, но на полпути застыла, образовав этакое водяное зеркало, в котором отражалась я сама и лес за моей спиной.
Водная тропа…
Да, у озерных жителей тоже имелись свои секреты, которые нам, лесным, были по определению недоступны. Баль я, правда, доверяла. По сути, она являлась такой же ведуньей, как я, только властвовала над обширными водными просторами. К тому же мы всегда с ней ладили, поэтому я бестрепетно ступила следом за ней на тропу и ничуть не удивилась, когда спустя всего три шага мы оказались совсем в другом месте.
Судя по всему, это был исток какой-то реки. Вокруг расстилался лес, хотя и не мой. Деревья выглядели чахлыми и больными. Листва с крон наполовину облетела, трава под ними пожухла, несмотря на середину лета. А сам исток выглядел так, словно над ним надругался злобный колдун.
Обычно исток — это просто ключ… холодный, бьющий из-под земли родник с ледяной и безупречно чистой водой, которая затем с веселым журчанием убегает вдаль. Со временем он постепенно расширяется, набирает силу, потом долго петляет по лесам и полям, а под конец так или иначе впадает в какое-нибудь озеро.
Баль знает. Недаром она является владычицей рек и озер. Причем ее владения благодаря большой протяженности рек тянулись намного дальше моих и порой уходили в такие дали, что про них даже я не слыхивала.
Я подошла к истоку и, присев на корточки, оглядела загнивающий родник.
Вода в нем была не ключевой, а какой-то мутной, с дурным запахом и неприятным желтым цветом. Когда я ее коснулась, то сразу поняла — исток погибал. Причем явных причин для этого не имелось. Вокруг не построили плотину бобры, нигде не чувствовалось присутствие человека, грязной волшбой в воздухе тоже не пахло. И тем не менее исток умирал.