– Сами как-нибудь, мадам Холин! – заявила мне кухарка, обернувшись в три четверти и подбоченясь. Однозначно, так она смотрелась стройнее, но мне было не до красот и статей. Разбуженный запахами приправленного ароматными травами бульона организм взалкал жрать, а жрать, кажется, накрывалось крышкой.
И знаете, если бы она меня мадамой не обозвала, я бы ее еще поуламывала, может, опять надбавку за вредность предложила бы… Оная уже давно перевалила за полторы суммы первоначального жалования, и хитрый кухаркин глаз поблескивал в ожидании дотаций. Но я тоже встала в позу. Мадамы жалований не повышают и вообще я в стрессе.
– Сами так сами, госпожа Фильц. Остаток жалования получите на ваш счет не позднее трех дней от сегодняшнего. Без надбавки, которая выплачивается только за целиком отработанный месяц. Всего доброго.
И добавила тленных экзорцизмов с легким вкраплением народного слова. Кухарка вымелась, полукура расплылась зловонной лужицей. Я зажала нос и повторила, только уже без фольклора. «Тлен» уничтожил лужицу с куском полировки и фартук. В кабинете воняло, как в лаборатории некроанатомии с неисправным морозильником, но жрать никуда не делось. Жрать вообще к магии устойчивое.
Можно было бы пошарить у Холина в ящиках, но после того, как я повадилась таскать заначенные карамельки, гадкий Мар переныкал конфеты в сейф. Дело, конечно же, было не в самих конфетах, а в том, чтобы утащить их из Холинского стола, бардачка в магмобиле, кармана. Из кармана были самые вкусные.
Я поныла сердцем, шмыгнула потекшим, утерла проступившее и пошла вершить и раздавать.
Всякое было в моей практике, но еще ни разу я не читала упокоение над кастрюлей с супом. Опыт был новый и интересный, я – настойчива и слегка многословна. Затем накрыла на стол прямо в кухне и все еще на нерве скомандовала общий сбор.
Явились оба дитяти тьмы и кот. Последний был удивлен своим явлением больше, чем мы все трое вместе взятые. Я дернула бровью, Лайм кышнул, животное ломанулось в коридор, дверь хлопнула, воцарилась тишина, нарушаемая вкрадчивым поскребыванием в супнице. Оказалось, что части кур слабее поддаются упокоению, чем куры целиком. Но так даже интереснее. Я с невозмутимым видом одарила отпрысков пищей.
Сели. Дара загадочно лыбилась.
Я сосредоточилась…
– А чего вы не в школе? – вдруг вспомнила я.