– Выходной, мам! – тут же отозвался Рикорд. Одной рукой он крошил хлеб, вторую прятал под столом и умильно таращился прямо в глаза, настойчиво удерживая мой взгляд, чтоб я случайно не заметила, как из его тарелки совершает дерзкий побег куриное крылышко. Ага.
– Да, точно. Все зарыл? – Лайм покивал. – Если то, что у тебя под кроватью, тоже начнет по дому шастать…
– Не начнет, у него ног нету. Ой…
– Подробности?
– Это задание по биологии не-мертвого, только оно немного больше выросло. Но не бегает! Только жрет.
– И что жрет?
– Все, – вздохнул Лайм и руку, что прятал под столом, потер о коленку.
– Ограничитель, например?
Ответом был еще один покаянный вздох.
Лайм не собирался скармливать пасти в чемодане браслет, просто покормить. А чтоб тварь не плевалась, сунул руку поглубже, а пасть возьми и захлопнись. Хорошо, зубы редкие и слюней с голодухи набежало. Рука проскочила, а ограничитель – нет. Хотя при всем том, что сейчас в доме происходит, отсутствие руки скрыть было бы легче, чем отсутствие ограничителя. Наверное.
Я знала, что парочка запасных браслетов лежала у Марека в сейфе. Я оставила не-мертвый суп и детей и вернулась в кабинет.
Стильный железный ящик, напичканный механикой и магией злорадно помигивал зеленоватым глазком и был до раздражения хорошо заперт, но я была бы не я, если бы не подергала ручку. Глаз издевался. Магистр природной магии и ведьмак Йон Тодор Ливиу укоризненно смотрел с портрета на глупую дочь.
Я вздохнула. Поочередно набрала на панели несколько комбинаций, начиная с номера служебного значка Холина и заканчивая датами рождения детей. Тщетно. Глазок на сейфе достали мои экзерсисы, и он начал наливаться алым. Сколько там у него запас ошибочных действий, мне было невдомек, но я уже вошла в раж. Набрала свой служебный номер, другие свои номера в последовательности сверху вниз и обратно, потом припомнила бездну и мстительно оттарабанила на панели «Холин – скотина!!!». На третьем восклицательном знаке внутри сейфа мелодично щелкнуло, и дверца открылась.
На самой верхней полке лежала банка с леденцами и записка: «Возьмите меня, мастер Холин».
Я сама его прогнала. А он сам ушел.
Я забралась в кресло и… Не помню.
* * *
– Мам?
Я приоткрыла глаза через силу. Веки опухли и ощущение было, будто они с изнанки щебенкой поросли, и эта красота мне по глазным яблокам скребет, стоит моргнуть.