― Коли дама забыла своё место, ей мягко напомнить надо, ―
улыбнулся он, ― Умная ― внемлет, глупая ― скандал устроит.
― А ты знаешь толк. ― не без иронии сказал я.
Я достал из кармана злополучное письмо, что таскал с собой весь
день. Ещё раз глянул адрес и время. Всё совпало. Успеваем минута в
минуту.
Когда мы оказались в нужном месте, я окинул взглядом доходный
дом страхового общества «Империя». Эклектичный, сочетающий в себе
готические элементы, модерн и даже местами ар-деко.
Завораживающее здание с потрясающим внутренним двором, хоть и
скромным по размерам.
Гена высунулся из мобиля и спросил у случайного прохожего, где
находится четвёртый подъезд, тот сказал ехать дальше и повернуть за
углом.
Когда я увидел деревянную дверь, выполненную в стиле арт-нуво,
моё сердце заколотилось ещё сильнее. Четвёртый подъезд, шестой
этаж, квартира шестьдесят шесть.
Я потомственный граф, у меня есть имение на Бульварном,
загородная резиденция и целая мануфактура. Почему мне так не по
себе? Аж ладони потели.
― Ну что, Павел Андреич, ни пуха! ― радостно сказал Геннадий, ―
Вошел и вышел, как говорится. Буду ждать вас тут, ― он принюхался,
― Чувствуете? Где-то здесь пекарня. Разрешите отлучиться, чтобы
полакомиться свежей булочкой?
― Разрешаю, ― сказал я, достал платок из внутреннего кармана,
вытер руки и лицо.
― Вам прихватить чего?
― Не надо, ― ответил я, ― Потом отужинаю в ресторации.
Да чего же я тянул-то? Надо выйти и подняться. Всё. А вдруг
ловушка? Но если бы ловушка, моего отца ещё тогда бы погубили. А
вон Гена говорит, что всё в порядке было. Что отец даже рад
был.
Ладно. По коням.
Я хлопнул в ладоши, Гена тут же выскочил из мобиля и открыл
передо мной дверь.
― Ген, я сам в состоянии открыть дверь.
― Прощения прошу, ваше Сиятельство, привычка. Ваш отец любил,
когда ему дверь открывали. Говорил, мол, за что я плачу? Только за
извоз? Так дело не пойдёт.
― Да мало ли, что он говорил, ― язвительно ответил я.
― Ох, вы бы так о батюшке не отзывались, человек всё-таки был
хороший. Справедливый. Добрый.
― Я своего отца уважаю, ты меня не попрекай тут, ― произнёс я
строго, ― Но я ― не он. У меня свои правила.
― Понял вас, Ваше Сиятельство, я могила, лишнего сказал, ―
опустил глаза Терентьев.
Я вздохнул, надвинул картуз, доставшийся мне ещё со времен
службы, поправил сюртук и направился к четвёртому подъезду.