― Теперь ты кандидат в члены ордена расколотой луны. ― спокойно
проговорил старый голос.
― К-кандидат? ― запинаясь спросил я, не понимая, что
происходит.
― Именно. Орден расколотой луны ― это не детский лагерь. Так
просто сюда не войти, даже по приглашению. Вам, Павел Андреевич,
необходимо будет доказать свою приверженность ордену, ― меня не
покидало чувство, что он улыбался, ― Но когда мы убедимся в ваших
намерениях, то род Евграфовых воспрянет.
Он сделал паузу.
― Когда-то Илларион Евграфов поднял весь род с колен. Уверен,
Ваше Сиятельство тоже в этом преуспеет. Но всему своё время.
― Мой дед… ― сказал я отрывисто, ― Илларион. Он был…
Я хотел задать массу вопросов, которые будоражили мой разум. Но
я не мог никак собраться с мыслями. В голове творился хаос.
― Мы вновь встретимся, когда вы, Павел Андреевич, исполните волю
расколотой луны.
― Но как? ― вопрошал я.
Однако, вокруг уже никого и ничего не было. Тьма растворилась, я
вновь стоял в пролёте на шестом этаже.
По порядку шли: деревянная дверь, кожаная дверь, деревянная с
медными вставками и…
Всё?
Четвёртой двери не было. Свечей тоже. Под потолком шатался рыжий
фонарь.
Я был полностью одет. Будто с меня не снимали ни сюртук, ни
сорочку. Я резко расстегнул всё, оголил плечо и посмотрел на
него.
Метка осталась. Правда, она не светилась. Лишь едва заметным
шрамом красовалась на плече. Расколотая напополам луна.
Значит, всё, что произошло, было реально.
Фонарь продолжал шататься по причине мне неизвестной. Шатание
сопровождалось скрипом. Скрип меня раздражал. Я гневно посмотрел на
этот чёртов фонарь и произошло странное.
Он перестал шататься. Остановился.
Будто подчинился моему приказу.
Тут в голове у меня начала выстраиваться цепочка событий. Если
верить старому голосу, на моё двадцатипятилетие у меня начали
проявляться родовые способности.
Весь день я наблюдал их проявление, но каждый раз это было
хаотичное проявление.
Если я злился, что-то обязательно ломалось. Когда я в первый раз
разозлился, упала картина. Оборвалась проволока. Неужели это сделал
я?
Потом взорвалась папироса прямо во рту. Это видел и Константин,
он сможет подтвердить. Я же не сошёл с ума в конце концов!
Треснувшее зеркало! Когда я уходил и разозлился из-за возгласов
Софьи.
Совпадения?
Я посмотрел снова на фонарь и приказал ему начать раскачиваться
из стороны в сторону.