— Хватит тянуть кота за хвост. Чем невеста Хала себя опорочила?
— Она, — голос Айнана упал до шепота, — разрешила…
— Ну? — Марамир наклонился к брату, готовясь услышать описание чудовищного разврата.
— Разрешила поцеловать себя в щеку.
— Всего-то? — разочарованно протянул старший принц.
— Всего-то? — вскинул брови младший. — Она отправилась на прогулку одна, без сопровождения. Говорила с мужчиной наедине. Да еще и позволила ему к себе прикоснуться. Губами. Хуже, только если бы она сама его поцеловала. Ее репутация уничтожена.
— Пфф! Разве ж это распутство? — махнул рукой Мар. — Вот радость-то — поцелуй в щеку. Иди сюда, расскажу тебе о настоящем разврате. Помнишь, вчера в порт заходил торговый корабль? Купил я у капитана любопытную книжку. Там такое описывалось. Такое! — и он лихорадочно зашептал что-то Айнану на ухо.
Мар говорил, и щеки его брата стремительно розовели.
— Вот что делают для своих мужей человеческие женщины, — с мечтательным видом закончил наследный принц.
— Неужели! — в шоке прижал ладонь к губам Айнан. — Серьезно?
Он неловко переступил с ноги на ногу и поправил штаны в районе паха.
— Да, — убедительно кивнул Марамир. — Представляешь?
— И не брезгуют?
— А ты мне тут вещаешь про поцелуи в щеку.
— Думаешь, это очень приятно? — спросил младший принц, смущенный донельзя. — Когда ртом.
Его лицо и даже уши горели от прилившей крови.
Старший пожал плечами, а затем вздохнул:
— Этого, дружище, мы никогда не узнаем. Наши жены, благопристойные леды, будут лежать в супружеской постели молча, неподвижно и смотреть в потолок, терпеливо дожидаясь, когда мы заделаем им детей.
— Ртом… — потрясенно повторил Айнан под впечатлением от услышанного.
Некоторое время они молчали, думая об одном и том же.
— Недаром двоюродный брат Его Светлости сбежал из этой дыры на большую землю, — сказал после затянувшейся паузы Марамир. — Человеческие женщины, может, и страшненькие, но хотя бы не такие зануды, как наши. Прогуляемся к морю?
И, оттолкнувшись от колонны, он пружинистым шагом направился вдоль галереи.
— Когда это распущенность стала для тебя добродетелью? — фыркнул Айнан, догнав брата. — Что ни говори, а девица, тем более будущая жена, обязана быть скромной, непорочной и хорошо воспитанной. И не двоюродный брат Сандарина уплыл за море, а кузина. Сбежала с капитаном корабля к нему на родину, потому что отец не одобрил ее брак с человеком.