– Хочешь апельсинчик? – пробормотал он.
Осень наклонилась и поцеловала его в макушку.
– Не надо меня кормить, я уже накормилась.
– Я же знаю, что ты забываешь.
– Заботливый, – она погладила его по голове. Алей поймал ее руку и поцеловал пальцы. Рукав блузки пах причудливыми благовониями. Алей прижал ладонь Осени к своей щеке и закрыл глаза.
– Осень, – спросил он полушутливо, – скажи честно: что ты во мне нашла?
– Ты очень красивый. Только очень тощий.
Алей скис.
– Ну вот, – проворчал он. – Приласкали.
– Ты же знаешь, – сказала Осень, – я плохо умею это делать. Извини.
– Ладно уж, – Алей поднялся, навис над нею, упершись коленом в сиденье, и поцеловал ее, придержав затылок ладонью. Губы у Осени были упругие, в меру влажные, в меру теплые – безупречные губы… Красивые, ловкие руки Осени огладили Алеевы плечи и грудь, расстегнули несколько пуговиц на черной рубашке, взялись за черный кожаный ремень с серебряной пряжкой.
– Ужасно тощий, – повторила Осень со странным выражением; вероятно, это была насмешка, – но тебя это даже красит.
– А ты, – неловко ответил Алей, – ты – идеальная.
– Я знаю, – сказала Осень. – Меня отрисовал отличный дизайнер, – и улыбнулась ошалевшему Алею, – шучу. Иди ко мне.
Алей сполз на пол, сел на подогнутые ноги. Осень, взглянув на него сверху вниз, медленно провела языком по губам и наклонилась. Алей осторожно снял с нее блузку, поцеловал ровные, точно из мрамора выточенные ключицы. Ее грудь мерно вздымалась… Алей погладил ее круглые колени и поцеловал левое сквозь гладкий нейлон, медленно сдвигая вверх подол юбки. На Осени были чулки с поясом и кружевное белье. Белые бедра, сжатые юбкой, манили.
– Подожди, – сказала она внезапно.
– Что?.. – Алей оторвался от нее, поднял голову, в тревоге гадая, не сделал ли чего неугодного или неправильного.
Но Осень улыбалась – особенной, мягкой улыбкой. Таким ее лицо было возле Старицы. Алею вспомнился рейд: калейдоскоп ярких вспышек пронесся перед внутренним взором.
– Я подумала, что можно совместить приятное с полезным, – сказала Осень.
– Что?
– Включи компьютер.
Вот уж чему сейчас, кажется, было совсем не время.
– Осень! – возмущенно начал Алей. – Сколько можно…
Она подалась вперед. Улыбка ее превратилась в азартную, почти хищную; дымчатые глаза стали ясны и ярки, засверкали голубыми морскими искрами.