Ощущение было смутным, но в нём прозвучало что-то знакомое,
отталкивающее и притягательное одновременно.
Я направил свой мысленный взор в ту сторону, откуда, как мне
показалось, пришёл отклик. Моё сознание стремительно скользнуло к
Нижнему городу, в один из его грязных, кишащих жизнью переулков,
где любое существование было лишь подобием.
Образ обретал чёткость, словно я смотрел сквозь дымчатую завесу,
и вот, передо мной предстал Крыс. Он жался к облупленной стене
грязного ларька, прячась в тени вывески «Бакалея». Его глаза,
полные ненасытной алчности, метались по полкам, выискивая добычу. Я
почувствовал резкий всплеск страха, тут же сменившийся едким
раздражением. Да, это был он. Крыс. Этот придурок снова что-то
замышлял, как всегда.
Мой разум проник в его голову, и я увидел всё его глазами: вот
грязная рука скользнула в щель между ящиками, пытаясь ухватить
заветную банку консервов. Дрожащие пальцы неуклюже скользнули по
металлу. Грохот! Одна банка с треском упала на пыльный пол. Ещё
одна! Продавец за прилавком взбешённо заорал, и Крыс, мгновенно
схватив помятую упаковку консервы, метнулся наутёк, нелепо
перебирая ногами, как нашкодивший паук.
Затем я попытался найти Гризли. С ним оказалось сложнее. Его
эмоции были приглушёнными, сдержанными, как затаившийся хищник. Но
я помнил его непоколебимую силу, его мрачную, холодную решимость,
его стальную уверенность в себе. Гризли, наш главарь, всегда был
скалой, о которую можно разбиться вдребезги, или на которую можно
опереться в последней битве. Хотя... Насчет "опереться" теперь я
очень неуверен. Он же "слил" нас с Лорой ради своей выгоды. Сукин
сын...
Я сосредоточился, пытаясь уловить особую ауру Гризли. И вот,
далеко на окраине города, в районе покинутых складов, почувствовал
мощный, тяжёлый отголосок. В нём не было и тени страха, лишь
ледяная, спокойная злоба и жаждущее предвкушение. Я даже ощутил
едкий запах крови, смешанный с металлическим привкусом и пылью
заброшенных ангаров.
Картина перед глазами прояснилась, словно кто-то стёр пелену. Я
увидел Гризли. Он стоял посреди заброшенного, гулкого дока, словно
самый настоящий медведь, окружённый тремя бойцами из конкурирующей
банды.
Его огромные кулаки были
сжаты до белых костяшек, мышцы напряжены, а в глазах полыхал
неистовый, дикий огонь злобы.