Когда мы приехали на место, я снова увидел тех же военных с
автоматами, которые принимали меня, когда явился к ним вместе с
Виктором после удара молнии. Они охраняли пробойник, который стоял
на прежнем месте, напоминая огромную радиолампу, поставленную на
штатив. Впрочем, сам Виктор тоже был здесь.
Увидев меня, спецназовец сразу подошел и спросил:
— Ну как, парень, освоился уже?
— Осваиваюсь, — кивнул я.
— Быстро ты, как я посмотрю. Уже и к делу тебя пристроили. Да
еще и в научный коллектив попал. А меня тут целую неделю мурыжили в
НКВД, когда провалился сюда. Не сразу доверять начали. Тогда только
я вернулся в родной Псков из командировки на Вторую чеченскую и за
грибами пошел, как молнией меня шибануло и сюда зашвырнуло… —
сказал мой спаситель.
Тот момент, когда Виктор застрелил эсэсовского офицера, снова
встал перед моими глазами. Такое вряд ли можно забыть. Потому я
сказал, протянув руку:
— Еще раз благодарю за спасение от немцев, Виктор.
Он пожал мою ладонь своей сильной ручищей, проговорив:
— Не благодари. Я бы любого другого тоже вытащил. Это же моя
работа здесь. И у этих ребят тоже, — он кивнул в сторону
автоматчиков. — Знаешь, кто они?
— Нет, — честно сказал я.
— Это Особая группа НКВД, которая прикрывала объект «Разрядник».
Тот самый ангар, куда тебя немцы затащили. Здесь почти все, кто
остались из тех, что Вайсмана вытаскивали из концлагеря. Погибли
тогда многие из них... Они неплохие ребята. Я теперь служу с ними.
Контролируем пробойник и пробой. И вытаскиваем попаданцев после
удара молнии. Ну, и в разведывательные рейды ходим. Такие у нас
боевые задачи.
Наш разговор прервал инженер Штерн:
— Так, Алексей, помогай Антону разбирать пробойник. Будем
перевозить агрегат на другую точку.
В кузове полуторки оказались в ящиках все необходимые
инструменты, а сами ящики предназначались для частей пробойника.
Штерн давал указания, а мы с Антоном трудились. Отсоединив разъемы
с проводами, мы сняли ту самую огромную радиолампу, которая венчала
конструкцию, осторожно положив ее в ящик, выложенный изнутри чем-то
мягким, напоминающим толстое стеганое ватное одеяло. А Штерн кричал
нам под руку:
— Осторожнее с молнитроном! Это уникальное оборудование!
Молнитроном Вайсман назвал радиолампу собственной конструкции,
которая позволяла многократно усиливать эффекты, открытые еще
Теслой, выдавая в импульсе энергию колоссальной плотности,
способную пробивать время и пространство. Провозившись пару часов,
мы все-таки успешно разобрали пробойник, погрузили его на полуторку
и отправились в путь. Дорога петляла между пологих холмов, покрытых
смешанным лесом, иногда выныривая на простор лугов. Я сидел в
кузове на ящике со штативом от пробойника, придерживая сумку с
инструментами, а Антон бесцеремонно взгромоздился на ящик с самим
молнитроном и курил самокрутку, прислонившись к борту. Полуторка,
урча мотором, ехала не быстро. Штерн кричал на водителя, чтобы тот
осторожно объезжал ухабы.