— Готовность один! Даю главный разряд! — крик Штерна потонул в
звуках грома, который загремел, казалось, прямо у меня в ушах, а
молнии засверкали повсюду так ослепительно, что захотелось
зажмуриться и спрятаться.
Но, я продолжал упорно стоять на месте, вцепившись двумя руками
в свой край электроткани, на которой уже происходила настоящая
пляска маленьких зеленых разрядов. Все мое тело словно закололо
тысячами иголок. И я не мог пошевелиться, впав в ступор и ощущая,
как волны высоких энергий проходят сквозь меня. В глазах мигнуло,
словно выключили и включили свет. А впереди через зеленую пелену
свечения вместо луга возник совсем другой пейзаж: большое село на
сотни дворов с церковью посередине, на которой не было крестов,
зато развивался немецкий флаг. И я понял, что мы с Антоном
оказались по другую сторону, то есть в 1941 году.
Мы стояли теперь на самой грани миров, поддерживая вход в
каверну. Внезапно прямо из электроткани, полностью объятой зелеными
разрядами между мной и Антоном, мимо нас с грохотом один за другим
начали выскакивать мотоциклы с солдатами в немецкой форме. Обдавая
нас выхлопами и комьями земли, выскакивающими из-под колес, они
устремлялись прямо к центральному сельскому двухэтажному зданию,
расположенному недалеко от церкви, на котором тоже развивался
немецкий флаг. Наверное, там была размещена оккупационная
администрация или комендатура.
За мотоциклами вышли две пешие колонны, сразу начавшие
охватывать село с флангов в клещи. Рота окруженцев,
рассредоточившись, побежала направо, а партизаны, которых оказалось
не меньше, взяли на себя левый фланг. Тем временем, все двенадцать
мотоциклов с разведчиками доехали до центра села без единого
выстрела. Звуки грозы, которая продолжала греметь над селом, скрыли
звуки моторов. Но, перестрелка в центре села все-таки состоялась.
Впрочем, она получилась короткой, а продолжающаяся мощная гроза без
дождя гасила звуки выстрелов лучше любой звукомаскировки.
Уже минут через двадцать немецкие флаги полетели на землю, где
были втоптаны в грязь, а партизаны и красноармейцы начали выводить
из домов сельских жителей. И вскоре длинная вереница беженцев
потянулась в нашу сторону: старики, женщины, дети. Нестарых мужчин
оказалось совсем мало, но они тоже попадались. Немцы еще не
наладили отправку всех трудоспособных в Германию. Причем, люди шли
в каверну вместе со своими вещами и домашними животными. Когда
беженцы стали проходить сквозь мерцающую дымку между нами, мне
казалось, что толпа раздавит меня, но едва касаясь поля разрядов на
поверхности электроткани портала, все исчезали, появляясь уже на
другой стороне, то есть, уже внутри каверны.