Похоже, на нашу сторону гнали всю оставшуюся сельскую скотину и
тащили все имущество, чтобы ничего не досталось немцам. А заодно
эвакуировали на телегах и все остальное: продуктовые запасы,
инструменты, инвентарь, даже мебель и материалы. Причем, на нашу
сторону партизаны и красноармейцы перегоняли несколько захваченных
в селе грузовиков, набитых доверху трофеями, и трактор допотопного
вида на железных колесах без шин, тащивший на буксире две тяжелые
телеги. Еще мимо нас в каверну проехал какой-то легковой драндулет,
тоже набитый трофейным добром, и даже один странного вида немецкий
бронетранспортер на полугусеничном ходу, нагруженный какими-то
ящиками.
И самое страшное было наблюдать, как едет прямо на тебя стальная
махина, желая раздавить, но, не раздавливает, а пропадает прямо
возле твоего носа, словно проезжая через тебя насквозь, но без
всяких последствий для здоровья. Вся эта эвакуация продолжалась
несколько часов. Так долго, что мы с Антоном едва держали уже
проход в каверну, напрягая самые последние силы, чтобы электроткань
портала не схлопнулась. И потому, когда наконец-то эвакуационные
мероприятия закончились, и Антон выключил тумблер питания
электроткани, мы с ним повалились на траву в изнеможении, словно
спортсмены, добежавшие до финиша, но отдавшие все силы ради этого
результата.
Последними обратно вошли окруженцы. А некоторое количество
разведчиков и партизан остались на той стороне, чтобы готовить
следующее подобное мероприятие в другом населенном пункте, как чуть
позже объяснил мне Виктор, который вернулся самым последним вместе
с окруженцами, испачканный кровью. Не своей. Кровью немцев, которых
он застрелил, подъехав к комендатуре вместе с первыми разведчиками
на мотоциклах. Он и дал Антону команду выключать портал.
Когда последние беженцы перешли через портал, и Антон, щелкнув
тумблером, с облегчением опустил свой край электроткани и сам
опустился на траву, а я последовал его примеру, чувствуя, как дрожь
во всем теле после действия электрических полей высокого напряга
все еще продолжается, но постепенно стихает, зеленые молнии
погасли, и перед нами снова раскинулся знакомый луг, залитый
солнцем.
— Ну и ну... — прошептал Антон, вытирая пот со лба. — Такая
большая эвакуация при мне в первый раз.
Я молча кивнул, глядя на то, как волосы на моих руках, вставшие
дыбом в самом прямом смысле во время эксперимента, постепенно
опускаются в обычное положение. По лесной дороге удалялись длинные
колонны беженцев и наших солдат. С нами осталась лишь группа
прикрытия: автоматчики из НКВД и спецназовец Виктор с двумя
молчаливыми бойцами.