А эта
мразь, с ухмылкой сидящая напротив меня, унаследовала явно не
лучшие черты своего отца. Предала его и наплевала по приказу
императора…
— Слушаю, —
тяжело вздохнув, подавил я гнев человеческий.
— Я хотел
бы поговорить о моём отце, — произнёс Радов Леонид Станиславович,
человек, который был очень даже похож на своего отца
внешне.
— Я даже
удивлён, — честно сказал я. — Думал, вы уже забыли о
старике.
— Как же,
забудешь о нём… — скривился Леонид. — Мне все говорят, что вы
человек дела и не любите долгих расшаркиваний…
— Тот, кто
вам это сказал, очень наблюдателен, и он совершенно прав, — кивнул
я. — Хотите выкупить его жизнь?
— Ну, как
бы… — Новый князь слегка опасливо огляделся по сторонам, но никого,
кроме двух его телохранителей, не нашлось.
Видимо, он
очень им доверял, раз прямо при них осмелился предложить мне то,
отчего я возжелал испепелить это ничтожество немедля…
— Скорее я
бы хотел выкупить его смерть. Старый конь отслужил своё, пусть и
думает, что это не так. Он стал вялым, погряз в удовольствиях и
женщинах. Тратит пять процентов казны на коллекцию вин, которые
даже не собирался пить. Ха! Впрочем, теперь у моих гостей лучшие
вина этого мира! Неплохо, правда?
— Что ты от
меня-то хочешь? — сказал я, не шелохнув и мускулом.
— Ну как
что? Он уже никому не нужен. Пусть его настигнет та же кара, что и
нашего деда. Он отравил его и взошёл на трон. Думал, что никто не
знает… Пусть тоже отправится в мир иной. Незачем ему возвращаться
сюда и баламутить воду. Мы и без него прекрасно справимся и будем
добрыми соседями. Ну как, идёт?
Что-то он
увидел в моём взгляде такое, что одёрнул обратно протянутую мне
руку. И правильно сделал. Признаться, ещё секунда – и я бы её
сломал.
— Понимаю
ваше негодование, соседушка. Неприятно пачкать руки о такую
мерзость. И совершенно с вами согласен, что любой труд должен быть
оплачен.
Дело в том,
что мой отец, будучи тем ещё параноиком, создал больше сотни счетов
по всему миру и заложил множество охраняемых банковских ячеек. Так
сказать, пенсионных… Этих пенсионных хватит для вооружения целой
армии или спонсирования ещё одной, а быть может, и двух войн против
герцога Шлёнского. А он, вы уж мне поверьте, несомненно захочет
взять реванш годиков через пять.
— И дальше
что? — продолжал я сидеть, словно каменная глыба.