Она потянулась, чтобы ощупать затылок, но поняла, что руки не просто занемели — ее запястья были прочно прикованы грубыми металлическими скобами к замурованным в стену толстенным кольцам. Она дернула, раз-другой, убедилась, что кузнец постарался на славу, и наконец огляделась по сторонам.
Камера была просторной и круглой — видимо, находилась в основании одной из тюремных башен. Почти под самым потолком в узкое окно-бойницу падал яркий лунный свет. Снаружи как раз наступило полнолуние.
Вход в камеру перекрывала дверь из толстых кованых прутьев, кое-где тронутых ржой. И будь у Дороти свободны руки, она бы смогла раздвинуть вон ту крайнюю пару и протиснуться в образовавшуюся дыру.
В центре камеры издевательски стояла деревянная бадья для нужды, до которой Дороти при всем желании — а желание уже появилось — было не добраться.
Дурно пахло от кучи гнилой соломы, которая лежала рядом и, по-видимому, служила постелью какому-то бедолаге в течение долгого времени. В соломе кипела активная жизнь, поэтому Дороти подумалось, что если разворошить подстилку, то можно найти останки предыдущего жильца.
Хотя нет, жилец тут имелся. Сидел напротив и задумчиво фальшивил “Бухту”, отбивая такт пальцами на колене. Руки у жильца были скованы кандалами с короткой цепью. Зато ноги — свободны.
— Капитан, — со всей возможной учтивостью кивнула Дороти, приветствуя.
Свист прервался, на нее прищурились единственным глазом, оскалились и вернули:
— Мэм.
Дороти откинулась на стену и попыталась расслабить руки, насколько позволяли оковы. Иронию ситуации она оценила в полной мере. Оказаться в одной камере с тем, из-за кого попала в неволю! Впрочем, винить Черного Пса Морено еще и в этих грехах было явным перебором.
Значит, офицер пытался предупредить Дороти, но не успел. Неспроста губернатор держался весь вечер в стороне — он знал. Но, морской дьявол побери, почему? Разве губернатору не выгодно получить свою часть лавров от Его Величества за казнь Морено?
Свист возобновился, раздражая. Теперь Морено мучил гимн.
— Вы бы не могли прекратить музицировать, очень мешает думать. Тем более что боги обделили вас слухом.
Морено даже не остановился. Покончив с гимном, он принялся за “Прекрасную Бетси”, а потом настал черед “Розы белой”.
Дороти попыталась отвлечься и все-таки додумать нужную мысль. Колдовство. Ну да, с таким обвинением сложно поспорить. Местные священники все как один были преданы лично губернатору — он построил два храма и теперь усиленно давил на купцов, чтобы охотнее жертвовали на третий. А если…