Прямо из картины, на которой был запечатлен милый весенний
пейзаж, на меня выскочила… свинья!
Кабанчик!
Черный!
Небольшой такой, поросенок еще, выскочил прямо из картины,
зажимая в зубах чью-то тетрадь. Вскрикнув, я отшатнулась. Адин
попыталась упасть в обморок, но не получилось — кабанчик рухнул на
её кровать, поэтому пришлось живо того сгонять.
— Держите его! Он где-то здесь должен быть! — донеслось из
коридора, и двери нашей спальни распахнулись. — Ага, попался!
Кастелянша, мадам Мейси, зловеще улыбнулась похрюкивающему
поросенку. Ну точно на жаркое пустит! А ведь магическое существо,
раз по картинам передвигается, нельзя с ним так, совсем нельзя!
— Хрю!
Поросенок, словно почувствовав мои жалость и сострадание, круто
развернулся ко мне, выплюнул погрызенную тетрадь — к слову,
принадлежащую заучке нашего курса Харриет, которая едва не слегла с
сердечным приступом, увидев, что стало с её конспектами — и со всех
ног, вернее, копыт, помчался на меня. Я попыталась уйти с его
траектории, но какой там! Магический зверь создал вокруг себя
волновой щит, который легко забросил меня… в картину!
— Хрю!
— А-а! — это уже моё.
С весенней полянки мы быстро перекочевали в другую картину:
уютную гостиную с кожаным креслом и чайным столиком, за которым
расположился мужчина в дорогом одеянии. Одну руку он упер в бок, а
второй облокотился о стол, смотря на зрителей реального мира с
некоторым превосходством. Эту картину я не узнать не могла.
Это же портрет ректора Ингвара в его же кабинете!
— Ты куда затащил меня, негодник? — шикнула я на кабанчика,
который медленно пробирался к чайному столику, в данный момент
заваленному различными мясными деликатесами и фруктами.
Сам ректор нас, к счастью, не замечал. Причем ни один из них. Ни
тот, что был в картине, ни тот, что был в кабинете за столом. Но
если на лицо они были похожи, то по телосложению различались
колоссально: ректор Ингвар в свои еще достаточно молодые годы был
обрюзглым мужчиной с намечающейся лысиной, портрет же ему
откровенно льстил. Ни о какой лысине речи не шло, а фигура
отличалась статью и шириной плеч. За это он наверняка немало
приплатил художнику!
Пока кабанчик увлеченно поедал яства, довольно похрюкивая, я
заинтересовалась действиями в кабинете. Напротив ректора стоял
молодой высокий мужчина, подтянутый, с темными прямыми волосами,
спадающими на плечи. В черных кожаных брюках и темно-зеленой куртке
он выглядел внушительно и дерзко. Аристократы так не одеваются, но
почему-то сомнений в том, что этот мужчина аристократ, не
возникало. Слишком в нем было всё… великолепное?