— Прекрасные новости, — ответила я без лишних эмоций. — Значит,
наш малыш развивается как надо.
— Позволь тебе напомнить, что этот ребенок — мой. Ты к нему
имеешь опосредственное отношение, насколько мы успели выяснить,
разве не так? К тому же ты — пара Хассаира, он тебя не отпустит, а
я не позволю жить ребенку на темной стороне. Надеюсь, я предельно
ясно выражаюсь?
Ясно. Чего же тут неясного? Я вновь возвращаюсь к вопросу
собственного эгоизма, который продолжает есть мою совесть и
душу.
— Еще недавно вы были согласны с тем, что этот ребенок — наш, —
резонно заметила я, вспомнив разговор в библиотеке.
— Еще недавно ты не была парой Хассаира, — тихо произнес он,
наклонившись. — Теперь любые местоимения, объединяющие нас, просто
невозможны.
Я не знала, что и говорить. Мы действительно чужие друг другу.
Мы максимально далеки, но в то же время невообразимо близки. Анвэйм
прошел к кровати и положил руку мне на живот. На этот раз он не
ложился, а сидел рядом. Между нами витало напряжение.
— Но ведь лорд де Шалис сам не знает всех подробностей, ведь
так? — спросил неожиданно Анвэйм, будто вынырнув из собственных
мыслей. — Он ничего не знает о тебе. Одно я понял за время нашего
знакомства: ты закрытая книга.
— Просто всем интересна лишь обложка, а не содержание, — тихо
ответила я.
— Но не мне.
— Едва ли, — хмыкнула я, чувствуя, как медленно подкатывает
привычная сонливость. — Вы собираетесь разлучить мать и дитя. Кто
его будет воспитывать? Ваша жена, которую вы отыщите на Отборе? Или
же кормилицы и няни?
— По-твоему, было бы лучше, если бы я бросил этого ребенка на
произвол судьбы? — вскинул брови Анвэйм. — Ты считаешь, что
настоящий мужской поступок — это оставить ребенка на мать? Или ты
хочешь, чтобы я оскорблял свою будущую законную супругу не только
внебрачным сыном или дочерью, но и его матерью, находящейся рядом
во дворце? Прости, но не я планировал этого ребенка, а законы моей
личной морали запрещают мне бросить дитя, в котором моя магия,
светлая магия, которой нужно будет обучить. Обучить в Ардахейме. И
ты даже не представляешь, сколько её будет. Сколько магии в обеих
правящих семьях Ардахейма и Фарахейма.
Я молчала, не зная, что на это ответить. С его стороны все
выглядит более чем логично. С его стороны — он герой. А с моей?
Аламинта с отцом или без него (не знаю, верить ли словам Великого
лорда) для каких-то своих целей спланировала этого ребенка. Мы с
Анвэймом оба — жертвы. Но мы стоим по разные стороны баррикад. Он —
прав по закону, а я… я во всем не права. Но я успела привязаться к
этому ребенку.