Так вот, до этого момента я вела себя как неродная мать, думая
лишь о себе и зацикливаясь на своем горе.
Но правда в том, что главное — счастье ребенка. У него в любом
случае не будет полной семьи, не будет той любви и нежности,
которая могла быть с любящими отцом и матерью. Но и забирать его
себе в немыслимые и невообразимые условия — неверно. С чего я
взяла, что к светлому ребенку на темной стороне, предположим, во
дворце Хассаира, будет отношение лучше, чем в Жемчужном дворце?
Едва ли.
А меня эрлорд не пустит жить в Жемчужный дворец, о чем он уже
сказал. Заявление о том, что он не будет унижать супругу не только
внебрачным ребенком, но и его матерью, характеризуют его как
семьянина, как человека, который будет верен избранной женщине. Я
не могу его в чем-то винить. Вся вина лежит на Аламинте.
Я поняла, что вопреки всему поступлю правильно: так, как будет
лучше ребенку. Не из собственного эгоизма, не буду цепляться за
него руками и ногами, а действительно разберусь, что будет ждать
эту малютку в Жемчужном дворце. Для этого желательно как-то попасть
туда, хотя бы на неделю, и разведать обстановку. Но я никогда не
стану матерью, лишающей своё чадо принадлежащих ему по праву
рождения привилегий.
Погладила живот и улыбнулась. Первый раз за долгое время в моей
душе поселился покой. Я приняла сложное для себя решение, сложное
для любой женщины решение. Кто-то его осудит, но пока оно мне
видится единственно верным — понять, что важно именно для ребенка,
что безопаснее для него. Ведь в Жемчужном дворце никто не позволит
остаться темной матери, к тому же истинной делорда.
У меня будет своя судьба с множеством трудностей, но и выбора у
меня не было. Значит, мне придется принять законы этого общества и
подстроиться под него.
— Знаешь, малыш, я не знаю, что ждет нас впереди, — я
улыбнулась, почувствовав толчок, — но кое-что я могу оставить для
тебя на память. Думаю, самое время прогуляться и прикупить тебе
твои первые вещи. Срок почти тридцать четыре недели идеально для
этого подходит.
Не успела я додумать эту мысль, как вошла эстресс Марисель.
— Доброе утро, леди Аламинта, — произнесла она с улыбкой. — Как
ваше самочувствие?
— Лучше, чем раньше.
— Вот как? И в чем проявляются перемены? — спросила она, подойдя
ближе и поставив свой саквояж на тумбочку.