— Значит, все было не зря? — спросила я, накрыв руками
живот.
— Мне вот что интересно, — начал эрлорд, посмотрев на эстресс
Марисель, — ритуал на блокирование магии как-то связан с тем, что
теперь я не могу читать эмоции леди Аламинты?
— У меня есть на этот счет некоторые предположения, —
согласилась Марисель и посмотрела на Энрада. — Быть может, ваша
способность чтения эмоций, ваша светлость, связана с магией каждого
из нас: ведь до этого никто не лишался магии — по крайней мере, из
тех, с кем вы знакомы и кого знает история. Можно предположить, что
эмоции леди Аламинты закрылись для вас вместе с её магией.
Логично! Очень даже!
— Теперь и правда многое становится понятным, — согласился
эрлорд, и я мысленно возликовала.
Даже не так — я уже готова была танцевать от радости! Ребенок —
светлый маг, магия матери боролась с ним, а я — нейтральная,
поэтому развитию плода ничего не мешает. Значит, и нет никакой
опасности ни для моей жизни, ни для жизни ребенка. Ура! Да
здравствует новый мир и новая жизнь!
Осталось только понять, каким именно образом был зачат этот
ребенок, раз союзы между светлыми и темными так опасны. Кто был
инициатором рождения дитя? В любовь между ними мне верилось с
трудом, особенно учитывая слова де Шалиса об их не близком
знакомстве.
— Еще какие-то указания, кроме подпитки, будут? — уточнил
эрлорд, при этом взгляд льдистых глаз был прикован ко мне.
— Исследовав кровь, я назначу целебные отвары с определенными
свойствами для поддержания здоровья матери. Но могу вас заверить,
оно у леди Аламинты крепкое и готово к вынашиванию плода.
— Благодарю, эстресс Марисель. Все свободны, — объявил
эрлорд.
Чисто из вредности хотелось пойти к выходу вслед за целителями и
отцом, но пока не время показывать свой характер и тем более
выставлять себя глупой. Поэтому я лишь поднялась на ноги и встала
напротив эрлорда, ожидая его приговора. Он неотрывно смотрел в мои
глаза, я же в который раз рассматривала холодную внешность.
Пожалуй, Аламинту можно понять: на такого мужчину просто невозможно
не обратить внимания. Помимо красоты было в нем что-то
притягательное — может, властность или уверенность в себе?
— Вы что-то хотели, ваша светлость? — спросила деловито.
Придется привыкать к этим расшаркиваниям, хотя для меня это было
непривычно. Словно ярмо на шею себе вешаю! А ведь Аламинта еще,
судя по всему, далеко не низкого происхождения. Вот радоваться
этому или оплакивать? Слишком много проблем идет к высокому статусу
моего нового тела.