— Будто вы такими не были, — огрызнулась Анютка.
— Были, — кивнул муж. — Я поступил точно так же, только мне было семнадцать. И знаешь, что меня ждало дома? Ремень, дорогая моя. И домашний арест на всё лето. Лупить мы тебя не будем, но гаджетов лишим. И с этого дня ты под домашним арестом!
— Но, — испуганно прошептала дочь, — но через неделю Новый Год, вы же обещали! Обещали, что отпустите меня к Марине!
— Считай, что ты сегодня уже отметила, — фыркнула я, всё ещё злясь. Пятнадцать лет… какой сложный возраст. Или это мы в воспитании свернули куда-то не туда?
— Тогда я уйду из дома! — выкрикнула Аня. — Или вообще… Сделаю с собой что-нибудь!
— Не смей даже думать о таком! — рявкнул Дима, не выдерживая. — Мы с матерью всю ночь не спали, думая, в какой канаве искать твой труп! А ты тут ещё угрожать будешь?
Дима отвлёкся всего на секунду. Всего на секунду отвёл глаза от дороги и не заметил, как навстречу выезжает джип, обгоняя фуру.
— Дима! — закричала я что есть силы, привлекая внимание мужа.
Да только поздно…
Удар был настолько сильным, что нашу машину разорвало пополам.
Я потеряла сознание всего на пару минут, а когда открыла глаза, то увидела рядом мужа, сломанной куклой висящего на руле. Я хотела повернуть голову, чтобы посмотреть, где Аня, что с моей девочкой, но не смогла. Резко почувствовала боль, казалось, во всём теле.
— Девушка, потерпите, сейчас приедут спасатели, — протараторил рядом мужской голос. — Только потерпите, хорошо? Скорая тоже уже едет.
— Где моя дочь? Что с Аней? — еле шевеля губами, прошептала я и тут же услышала крик моей девочки:
— Мама! Мама, помоги мне, мама!
— Ваша дочь в порядке, не переживайте, — тут же произнёс тот же голос. — Её не задело, просто заклинил ремень безопасности. Девочка в шоке, но не ранена.
— В шоке… Хорошо, — прошептала, закрывая глаза.
Главное, чтобы с дочерью всё было хорошо.
В следующий раз я очнулась от сильной боли в животе. Настолько сильной, что не смогла сдержаться и закричала. Но из горла вырвался лишь стон.
— Паш, сколько до двадцатой? — раздался незнакомый голос где-то над головой.
— Лев Николаевич, там пробка впереди, наглухо. Минут пятнадцать, быстрее никак.
— Плохо, — раздраженно отозвался Лев Николаевич. — Боюсь, не довезём.
Я тихо выдохнула и почувствовала, как меня затягивает в темноту. Последнее, что удалось услышать, это резкий, командный голос: