— Да ну! Куда, мать их в душу?
— В Берлин, Боря. В столицу третьего
рейха.
Состояние бойца можно было смело
назвать столбняком. Замер. Присвистнул. В раздумьях, пока
заводилась спешно машина, изрек:
— Так вот каким мы маневром
приблизимся к нашей с Лёшкой мечте. Он тоже всегда хотел прийти
первым в Берлин.
При упоминании Лёшки у меня тоскливо
заныло в груди. Тошнота от удара кулаком еще не прошла, теперь
накрыла печаль.
— Да, — согласился я, вспомнив
добродушного Лёшку — первого моего друга на Курской дуге, кто
извлек из воронки. — Он хотел быть первым в Берлине.
— А теперь будем мы! — восторженно
изрек Борька. — Считай, Лёшка с нами!
А я в этот миг подумал: по сути, мы
правы. Сейчас мы вдвоем — первые русские, кто войдет в Берлин. Не
со знаменем, разумеется, а в качестве пленников… Но, говоря
откровенно, и это цепляло за душу. Безусловно, цепляло. Я — и в
Берлине? Да ну его нафиг! Могло ли мое воображение еще месяц назад
рисовать такую картину? Где я, а где столица третьего рейха? Где я
простой инженер двадцать первого века, и где логово нацистской
Германии? Где мой институт, и где рейхсканцелярия?
Мысли оборвали, наглым образом
втолкнув во вторую машину. Первая, с полковником, уже рвала
колесами мерзлую землю. По бокам втиснулись два автоматчика. Руки
были связаны у нас за спиной. Следом покатил броневик. Охрана
внутри. Курс — на юго-запад.
Так бы и закончилось наше пленение
Шуманом, если бы не последний штрих в этом селе.
Когда пихали в машину, я повернул
голову в направлении взрывов. Канонада усилилась. Заряды «Катюш»
моих разработок мощно бомбили локацию немцев. Им слабо отвечали
какие-то пушки. И вот, бросив взгляд в небо, я вдруг отчего-то
прищурился. Всмотрелся пристальнее — жаль, не хватало бинокля. Не
поверил глазам. Поморгал. Всмотрелся еще. И…
О, чудо!
Радость взорвала рассудок. Я просто
обомлел от счастья. Толкнул Борьку в бок. Автоматчики по бокам
смотрели в стекла машины.
— Гляди в небо, Борька! — шепнул на
ухабе, когда машину дернуло в яме. — Смотри!
Мы пригнули головы. Из нацистов в
небо никто не глядел. А мы уже видели! При каждой остановке
смотрели!
И было на что.
Два крохотных дрона моей разработки
сопровождали кортеж с высоты двух десятков метров. Если бы я не
знал, что искать, попросту бы не заметил два крошечных аппарата.
Они парили в воздухе, сопровождая машины. Дроны-разведчики. Не с
боевыми зарядами. Вместо них были вмонтированы камеры слежения. Я
ведь сам, до последнего винтика, разрабатывал каждую конструкцию.
Я, Королёв, Ильюшин, Яковлев. Павел Данилович Гранин вносил чертежи
в папки. Илья Федорович курировал весь проект «Красная Заря». Я
знал каждую мелочь. По моим чертежам их внедряли в войска. И вот я
впервые увидел летучих разведчиков у нас над кортежем. О, чудо! —
воскликнул я мысленно. Мои разработки в небе нацистов! Ну, да. Чего
удивительного? Их десятки и сотни летят на Берлин. Однако, в душе
потеплело — я первый раз увидел их в настоящей работе. Моё детище!
Мой личный вклад в Победу! Досрочную Победу, надо заметить!