– Да вот: волосы отросли. Пора подкрасить корни. На обед меня не
ждите, – крикнула я. – Обедайте сами. На ужин, возможно, меня тоже
не будет.
И выбежала за ворота.
Парикмахер парикмахером, но в первую очередь мне нужно было
проверить: знаком ли Руслан с госпожой Туктукберг, ведь для
спланирования её мести, надо было знать, что старушка ради своих
котят действительно пойдёт на всё, даже на убийство вампира.
Уже на берегу меня догнал Хойр:
– Тётя Глаша, а можно я с вами?
– Ну, вообще-то – нет. А зачем? В замке тётя Юльси остаётся. И
Никандрик, кстати. Он вроде твоего возраста. Поиграйте.
Эльфоорчёнок взял меня за руку липкой ладошкой:
– В том-то и дело, – заметил уныло, – что тётя Юльси и…
Никандрик. Тётя Юльси снова захочет что-нибудь пропалывать, а
Никандрик…
Он шумно вздохнул, отвёл глаза. Я попыталась вспомнить Юльсиного
сына. Да вроде ничего: миловидный, с копной русых кудрей,
небесно-голубыми глазами, длинными ресницами и малиновыми губками.
Вежливый. Одет аккуратно.
– Дерётся, что ли? – сделала попытку угадать. – Обижает
тебя?
– Нет.
– Тогда что не так? Слушай, не темни. У меня времени мало.
Хойр густо покраснел и выпустил мою руку.
– Просто он… он идеальный, тётя Глаша. Он занимается карате, и у
него чёрный пояс. Играет на скрипке, солирует в детском
императорском хоре. Умеет готовить трюфель под кальмаровым соусом.
У него даже манжеты рукавов чистые и глаженные!
Я вспомнила: Никандрик действительно ходил в отутюженной рубашке
с пришивными манжетами и отложным воротничком.
– Ну так и что? Тебе с ним скучно, что ли?
– Н-нет. Он хороший собеседник и просто великолепно играет в
футбол, но…
Хойр запнулся. А я вдруг поняла: эффект сына маминой подруги,
вот что! Встречая идеального человека, у которого всё, вот просто
всё лучше, чем у нас, очень трудно отделаться от зависти и
безнадёжности. Потому что тебе никогда не стать таким же. Ты
обречён либо составить свиту человеку-солнце, либо свалить в
тень.
– Ну хорошо, пошли.
Я быстренько переметаморфнулась в Пасю.
– Похоже, – грустно одобрил мальчик.
– Ну, тогда вперёд. Нам остался только господин Обносский, и мы
в шоколаде.
На другую сторону реки, там, где темнела хижина госпожи
Туктукберг, вёл странный мостик в три брёвнышка шириной. Он был так
себе приделан к берегу и отчаянно раскачивался, когда по нему шли.
Местами сохранились поперечные досочки, которыми кто-то пытался
починить гнилые места, но в целом мостик претендовал войти в первую
десятку мостов для экстремальщиков.