– А нет другого? – боязливо спросил Хойр, останавливаясь в самом
начале.
Я оглянулась:
– Есть. Мостов вообще много. Есть Доровальский. Есть
Меньшеухтинский. Или там Деньгизабиральный. Но всех их объединяет
одно: они очень далеко отсюда. Так что ты либо прямо сейчас идёшь
со мной, либо возвращаешься к Никандрику.
И пошла вперёд. Мост подо мной закачался – это на него вступил
Хойр. Всё же смелый пацанёнок из него может вырасти.
Старушка мы застали копающейся в садике. Её шляпу больше не
украшал боярышник, а на шее не висели чесночные бусы, а вот
бубенчики на капюшоне позвякивали вполне жизнерадостно и
задорно.
– Здравствуй, милая, – Туктукберг подняла очки и подслеповато
всмотрелась в моё лицо. – Пася, да? Ты за пирожками?
– Не… – начала было я, оглянулась на Хойра и вздохнула: – Ничего
не могу с собой сделать! Они та-а-акие вкусные! А друг мне не
верит. Говорит, что вкуснее, чем в «Булкокотлете» не бывает…
Мы и глазом моргнуть не успели, как всё повторилось, как и в
прошлый раз: маленькая кухонька, мгновенно поднявшееся тесто,
русская печь, и – вот, пожалуйста – целая гора пирожков на
фарфоровом блюде.
– Она ведьма, – шепнул Хойр мне на ухо.
– Потомственная, – закивала Туктукберг.
И принялась рассуждать о прелестях бытовой магии. А в двери
кухни вошёл Рыжик и вонзил в меня укоризненно-обиженный взор. Я
вспомнила про шестерых нерождённых котят и почувствовала крайнюю
неловкость.
– Ну что, вкусно? – улыбнулась потомственная ведьма, вытирая
руки о расшитое полотенце, которое умудрилась вышить прямо у нас на
глазах, пока я переглядывалась с котом, а Хойр, нерешительно
протянул руку, взял пирожок и откусил его.
– М-м-м! Вкушнатиша! – выпалил эльфоорчёнок, давясь
выпечкой.
– Вот эти – с луком и яйцом, это – с печёнкой, а это… А ты чего
не ешь, милая?
Я облокотилась о стол и пригорюнилась:
– Ах, моё сердце разбито! Милёнок уехал и ничего не сказал.
Бросил меня, наверное. Он красивый, а я – дурнушка. Он богатый, а я
– нищебродка. Девчонки говорят, что он меня бросил, что он – фазан
самодовольный, и у него небось в каждом городе по девочке… Да и
зачем ему нищенка…
Хойр поперхнулся и закашлял.
– Вполне симпатичная девочка, – не согласилась Туктукберг.
Глаза её блеснули любопытством. Видимо, страсть всех женить была
ей присуща. Впрочем, не мной замечено, что многие женщины в
определённом возрасте предпочитают любовные истории вместо
хлеба.