– Ты варганку не крути. Про козла ни хрена не было. И хорош лясы
точить, раздевайся.
«С любым человеком можно найти общий язык, – подумала Юльси и
послушно сняла старенькое пальтишко (при вампире раздеться она
постеснялась, не зная точно, куда повесить верхнюю одежду). –
Главное, быть вежливым и внимательным».
– Спасибо большое, а где здесь вешалка?
– Да рядом ложь. Делов-то.
Сердце стукнуло. Губы свела судорога. Юльси закрыла глаза,
глубоко вдохнула, медленно выдохнула. «Он просто большой и
несчастный человек, – попыталась успокоить себя. – Но, вероятно,
добрый, заботливый. Заметил ведь, что мне жарко. И в чудовище тоже
может быть что-то доброе. Нельзя судить по внешности».
– Благодарю, – снова выдохнула она.
Развязала шарфик, сложила пальтишко на пухлую ручку глубокого
кресла, сверху – шарфик и берет. Подобрала с пола книгу, убрала в
рюкзачок. Снова села, сложила ручки на коленях и доброжелательно
посмотрела на монстра.
– Так о чём вы хотели со мной поговорить?
– Вся раздевайся, – прохрипел тот, глядя на неё странным
взглядом. Дурно ему, что ли? – Не боись, не украду. Потом всё
оденешь.
У каждого человека есть своя точка бифуркации. Какое-то уязвимое
место, куда категорически нельзя наступать ни одному человеку.
Юльси вздрогнула, стиснула рюкзак и губы, задрожала всем телом,
пытаясь остановить поднимающуюся мутную волну ярости.
– Ты чего это? – заметил перемену монстр. – Шмотки, конечно,
дрянь. Хочешь, новые куплю? Вот прям сейчас прикажу принести,
оденешь новьё и уйдёшь гагарой…
– Не смейте! – прошипела Юльси.
Чудовище опешило и невольно отпрянуло. Но было уже поздно.
– Никогда! – прошипела девушка, сотрясаясь всем телом. – Никогда
не смейте так говорить! Одевают Надежду, надевают одежду! Неужели
так трудно запомнить?! Неужели вы не учились в училище или
гимназии?! Ну как можно, как можно так выражаться? Это же убийство
родного языка! Как можно не знать свой собственный язык! Великий,
могучий, прекрасный, животворящий арусский язык!
– Простите, – смутился монстр, и лицо его полыхнуло багрянцем, а
глаза сделались растерянными.
Но Юльси уже несло.
– Вы можете меня убить, избить, ограбить, или что там ещё вы
делаете с человеческими женщинами? Вышвырнуть меня из клуба.
Заставить заложить квартиру, чтобы отдать долги Антропа, которые я
не делала, апеллируя к моему чувству ответственности. Заставить
сутки слушать эту чудовищную немузыку. Но никогда! слышите? никогда
не издевайтесь над моими ушами! Эти ваши «ложить», «одеть одежду»
просто чудовищны! О святые единороги! Что я вам такого сделала, что
вы так издеваетесь надо мной? За что?!